Святой Грааль. Во власти священной тайны

О Граале мы слышим перед самой завязкой событий, лежащих в основе поисков Грааля в конце «Ланселота». В данном случае перед нами опять-таки пассаж, который почти наверняка представляет собой позднейшую интерполяцию. Он фигурирует в «Истории Мерлина» и повествует о том, как в Британию пришли вести о Граале и как рыцари Круглого Стола узнали, что заполучить священную реликвию может лишь самый совершенный и достойный рыцарь на свете. Как средство выведать, кто же из рыцарей является лучшим и достойнейшим, была установлена ранее неизвестная практика отъезда рыцарей на поиски приключений. Однако описание Грааля здесь выглядит достаточно курьезным:

«Воистину, по всему королевству Логрии распространились вести о Святом Граале, в который Иосиф Аримафейский собрал кровь, истекшую из раны в боку Иисуса Христа, когда он вместе с Никодимом сняли Его со славного и всепобедного Креста; о Святой Чаше, спустившейся с небес в Ковчеге в столицу Сарраса, в коей Он впервые принес в жертву Свою святую Плоть, освятив ее через посредство епископа Иосифа, коего Он посвятил Своею собственной десницей; и о святом копье, коим был ранен Господь Иисус Христос».

Но и после завершения этих повестей читатель остается в неведении относительно того, что же такое Грааль, разделяя его на две или даже на три реликвии, образующие своего рода «троицу» или триаду: Грааль, чаша и копье. Даже в версии, наиболее приемлемой с религиозной точки зрения, Грааль предстает в неожиданных образах.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ВИДЕНИЯ АНГЕЛЬСКИЕ, ВЕРСИИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ: «ПАРЦИФАЛЬ» ВОЛЬФРАМА ФОН ЭШЕНБАХА

В старинном зале что-то говорит некий человек. Вокруг него расхаживают рыцари и оруженосцы, дамы и их прислужницы, купцы и странники. Место действия — двор графа Германа Тюрингского; и поскольку он известен и даже прославлен своим покровительством всевозможным искусствам, среди рыцарей есть и поэты, а среди странников и путешественников — ученые мужи. Рядом с говорящим видна фигура незнакомца в необычном одеянии; по-видимому, он — из чужих краев. Его платье свидетельствует о том, что он по происхождению еврей или араб. Они с оратором беседуют на отвлеченные темы: это и достоинства драгоценных камней и свойства различных трав, легенды о невиданных зверях и вопросы астрологии. Говорящий — рыцарь; его зовут Вольфрам фон Эшенбах, а его небольшое владение Эшенбах затеряно где-то во Франконии или Баварии, то есть не слишком далеко. Граф Герман не является его сюзереном, и Вольфрам, по-видимому, прибыл сюда в поисках покровительства своему литературному дару.

В отличие от его почти что современника Кретьена де Труа, который мало что поведал о своей персоне и судьбе, и анонимного автора «Поисков», о Вольфраме нам известно немало, или, во всяком случае, мы так полагаем. Он был человеком, наделенным богатым воображением, разговорчивым и всегда готовым играть в изысканные литературные игры со своими читателями или слушателями. Для начала он заявляет, что «я не знаю ни единой буквы алфавита. Надеюсь, здесь найдется немало таких, кто готов уподобиться в этом мне; посему наши приключения вполне могут обойтись и без книг». Затем он сообщает, что дом у него настолько беден, что и мышь вряд ли сможет найти там чем поживиться. Но при всем при том он готов поиздеваться над своими коллегами-придворными, заметив своему патрону Герману, что тому следовало бы нанять на службу кого-нибудь вроде Кая, злонравного сенешаля Артура, «ибо ваше благородство и высокое происхождение невольно привлекают к вам столь изменчивое окружение: то толпы низких плебеев, то цвет благородной знати». Кроме того, он то и дело повторяет, что никогда не пригласил бы свою жену ко двору Артура, ибо кто-нибудь тут же принялся бы нашептывать ей на ухо сладостные речи, уверяя ее, что он умирает от любви к ней и что, если она согласится положить конец его страданиям, он навсегда станет ее верным слугой.

Итак, перед нами — совсем другая ситуация и совсем другой автор. Поэтому неудивительно, что и Грааль у него изображен совсем иначе. И все же так ли уж велика пропасть между произведением Вольфрама и творениями французских авторов? Чем конкретно романы о Граале обязаны ему и чем — наследию совсем другой традиции сведений о Граале?

Немецкие писатели той эпохи попросту заимствовали модные французские романы и, более того, лирические тексты и мелодику, и — переводили, адаптировали и переделывали их на все лады. Великий предшественник Вольфрама, Гартман фон Ауэ[78], адаптировал на немецком два популярных романа Кретьена де Труа — «Эрек» и «Ивейн». Его варианты исполнены мастерски; они обычно верны оригиналу в формальном отношении. Но хотя общий контур остается прежним, концепция рыцарства и социальной структуры общества претерпевает существенные изменения. С подобного рода переделками мы встречаемся у сэра Томаса Мэло-ри в его переработках французских романов, созданных в XV в.