Святой Грааль. Во власти священной тайны

Таким образом, эти приключения можно рассматривать как череду испытаний, в которых рыцарям Грааля надлежит испытать на себе действие благодати, если они хотят добиться успеха, и проверить, правильно ли поступает данный герой. Это хорошо согласуется с традиционными приключенческими эпизодами рыцарских романов, но подменяет собой моральный выбор, часто являющийся ключевым в светских версиях подобных эпизодов.

Однако было бы явным преувеличением представлять «Поиски Святого Грааля» этаким непрерывным служением. Автор ни в коей мере не настаивает на уникальности своего метода: так, богослов наверняка усмотрел бы действие Святого духа в эпизоде избавления Персеваля от искусительницы. Когда он ложится в постель с некой дамой,

«случилось так, что он увидел меч, каковой слуги положили на землю, обнажив его. Когда он встал, чтобы положить меч на место рядом с ложем, взгляд его упал на красный крест, наложенный поверх рукояти. Увидев его, он как бы пришел в чувство. Он тотчас же перекрестил свое чело, и шатер над его головой тотчас исчез, а он оказался окутан облаком слепящего едкого дыма, и все вокруг заполнил столь омерзительный смрад, что он уж подумал, что оказался в аду».

Точно так же можно говорить и о непосредственном вмешательстве Провидения, когда Бог удерживает Борса от поединка с его собственным братом Лионелем. О том, что Галахад изображен героем, уподобляющимся Христу, мы уже говорили. С другой стороны, мы видим различные степени грехопадения — от отказа Гавейна покаяться в прегрешениях и неистовой озлобленности Лионеля на своего собственного брата до попыток Ланселота избавиться от Гвиневры.

Автор «Поисков» не просто использует рамки романа для изложения своих религиозных воззрений. В основе его взглядов — цистерцианское богословие; к нему странным образом восходят самые слабые и наиболее сильные пассажи книги. Одна крайность — это порой утомительное описание внутреннего смысла рыцарских подвигов, другая — таинственное видение сцен в Саррасе, где был обретен Грааль. Методы автора вполне оригинальны, несмотря на то что они коренятся в давней традиции схоластических комментариев к Библии. Он часто создает образы, которые являют собой многослойное эхо библейских и аллегорических сюжетов. Это многообразие смыслов в существенной мере обогащает повествование. Мы можем читать эту историю как роман, принимая буквальную интерпретацию рыцарских эпизодов, предлагаемую отшельниками, однако мы можем заглянуть глубже, под поверхностный уровень, и обнаружить новые слои трансформации. Как и в «Перлесво», видение Грааля Артуру претерпевает целый ряд изменений (нюансов), которые видоизменяют его, так что события, описанные в «Поисках», вновь оказываются в фокусе внимания, когда начинается их расшифровка, но — лишь для того, чтобы раствориться в новой лавине образов, особенно если приглядеться к ним повнимательнее.

В романе «Перлесво» существо дела заключается в том, что эти нюансы представляют собой материальные формы с духовными обертонами, венцом которых является потир. В «Поисках Святого Грааля» облик Грааля остается постоянным, а составляющие духовного образа претерпевают изменения: его невозможно полностью отождествить с каким-то одним аспектом или атрибутом, и потому пытаться «идентифицировать» его значит превратно понимать его природу. Это уже не вопрос о том, что именно представляет собой Грааль: Чашу Тайной Вечери, евхаристию, символ благодати или Самого Бога; он — это одновременно все они вместе и ни одно по отдельности. Это не попытка уклониться от темы, отгородившись от схоластических построений. Стиль автора «Поисков» реализуется во всей полноте этих многообразных и, однако, конкретных путей, и многослойность ситуаций, смыслов и символических образов, которую можно найти даже в мелких эпизодах, в равной мере относится и к самому стержню и центру содержания повести[182].