Святой Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский. Его жизнь, творения, богословие

Соломон, сын Давида царя и пророка, славнейший царь и мудрейший пророк, говорит всей церкви Божией: как суетны и бесполезны дела и стремления людей и вообще все человеческое. Нельзя же сказать, чтобы была какая-нибудь польза в том, что совершают люди, ползающие по земле. Жизнь человеческая, круговращение времен года и годов, — все это проходит подобно бурным потокам, с шумом низвергающимся в неизмеримую бездну моря, а то, что произошло от Бога ради людей, остается тем же. По речи и дела людей суетны. Люди любят говорить много, любят и слушать речи других и стремятся рассмотреть все, что встречается; а между тем нет ничего такого, что не было бы уже сделано людьми, нет ничего нового, что бы не было известно древним. Но подобно тому, как прошлое покрыто забвением, так и настоящее для тех, кто будет жить впоследствии, потемнится от времени. Проповедуя так, Соломон не поступает необдуманно: он тщательно исследовал и мудро испытал всю природу на земле; он познал, что человеку дано нести тяготу и труд, не имеющий никакой цены, и что безрассудство овладело всеми людьми.

Помысливши, что все это так обстоит, он решил обратиться к другого рода жизни — предаться наслаждению и испытать разнообразные удовольствия. Теперь он понял, что и это суета, и сдержал смех и удовольствие принудил к умеренности, потому что он испытал все, что считается достойным удивления: сооружены были дома, сады, виноградники, водоемы для орошения садов; он имел множество домочадцев, рабов и рабынь, стада скота и овец; притекали к нему сокровища золота и серебра, так как соседние народы приносил дары и платили дань; для услаждения составлены были хоры мужчин и женщин; к этому присоединились пиры, — он затрудняется даже перечислить все. Но в результате получилось что мудрость его стала уменьшаться. Отрезвившись и прозревши он понял, что все то, чем он был занят, жалко и пагубно, и что все, что бы ни избрали люди, по здравом рассуждении не представляется заслуживающим одобрения и усиленного домогательства. Поэтому он возненавидел всю свою жизнь, растраченную на пустые дела. Все было достигнуто им с большим трудом, а другой — мудрый или глупый — унаследует суетные плоды этих трудов. Когда он дал себе в этом отчет, то для него выяснилось истинное благо, предназначенное человеку, именно познание мудрости и приобретение мужества. Совершенное благо состоит не в пище и питье, — хотя и пища от Бога. Но благой муж, получивший мудрость от Бога, достиг небесной радости.

Нынешнее время полно всяких противоположностей — рождения и смерти, созидания и разрушения, плача и смеха, рыдания и ликования, приобретения и потери, любви и ненависти. Дела человеческие отличаются таким непостоянством, что то, что казалось добрым, в скором времени изменяется в признаваемое всеми дурное. Поэтому необходимо прекратить напрасные труды, так как все как будто назначено для того, чтобы отравленными бичами приводить людей в неистовство. Таким образом, он убедился, что веселие и делание добра — величайшее благо для человека, но что и это временное наслаждение приходит только от Бога; в Боге же имеет помощника и тот, кого несправедливо обижают. Он видел в преисподней бездну мучения, ожидающую несправедливых, а для благочестивых оставлено другое место. Но рядом с этим у него опять появляется мысль о суетности всего человеческого уже пред лицем Бога: у Бога все одинаково — праведные и неправедные, разумные существа и неразумные, так как всем одинаково отмерено время и всем угрожает смерть; скоты и люди различаются только членораздельностью речи, — все же остальное у них одинаково, и смерть приходит на остальных животных не больше, чем и на людей, у всех одинаковый дух, — словом, все — суета, от одной и той же земли получает свой состав и в ту же землю разрешится. Неизвестно даже и то, восходят ли души человеческие вверх, а души животных рассеются ли внизу. Из всего этого можно было бы сделать тот вывод, что нет другого блага, кроме наслаждения и пользования настоящим, так как невозможно возвратиться к пользованию всем этим, когда человек уже вкусил смерть.

И настоящая человеческая жизнь представляет такого рода явления: несправедливо угнетаемые проливают слезы и стенают, — и нет помогающего им; а насильники поднимаются в высоту, с которой и упадут; зависть следует за мужем, а тот, кем она овладела, снедает свою душу, почитая благосостояние других безутешною печалью для себя. Иной муж совершенно одинок, а изобилует многими сокровищами, всецело предан ненасытному желанию и не хочет отдаться благостыне, — можно спросить его, ради чего он изнуряет себя трудом? Гораздо лучше его те, которые вступили в сообщеетво: они находят друг в друге поддержку. A кто влачит жизнь без общения с людьми, тот не понимает, что веревка, втрое сплетенная, не легко разрывается. Ho, проповедуя все это, необходимо самому право проходить собственную жизнь, а за неразумных молиться, чтобы достигли разумения и избегали совершения дурного.