Святой Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский. Его жизнь, творения, богословие

В решении этого вопроса до настоящего времени считались только с надписанием в армянской рукописи, усваивающим ее св. Григорию Чудотворцу, и на основании содержания беседы и характера изложения или доказывали правильность свидетельства армянского предания, или же отвергали его. Теперь необходимо принять во внимание прежде всего историю этой беседы в ее греческом оригинале. Здесь же она в рукописях и в изданиях помещается среди бесед св. Иоанна Златоуста, и вопрос о принадлежности ее этому святителю на первый взгляд решается категорически и бесповоротно, так как свидетельство о ней дает младший современник Иоанна Златоуста — св. Кирилл Александрийский. В послании ad reginas он приводит целый ряд свидетельств в пользу православного учения о Пресвятой Богородице, в том числе и из „Иоанна, епископа Константинопольского о божественном рождении“(Ίωάνου έπισκοπου Κονσταντινουπόλεως περί τής θείας γεννήσεως). Отрывок из Иоанна Златоуста надписывается так: „он говорит О Святой Деве“(φησί δε περί τής άγιας παρθένου), и далее приводятся следующие слова: „вместо же солнца, говорит, неизъяснимо вместившая Солнце правды. И не исследуй, как: где хочет Бог, побеждается естества чин. Ибо Он восхотел, возмог, нисшел, спас. Все повинуется Богу. Днесь рождается Сущий, и Сущий становится тем, чем Он не был; ибо, будучи Богом, Он делается человеком, не переставая быть Богом. Ибо, и не отлучившись от Божества, Он стал человеком, и не чрез постепенное преспеяние из человека сделался Богом; но, будучи Словом, по Своему бесстрастию Он соделался плотию так, что естество его пребыло неизменным. И к этому присоединяет еще: восседающий на престоле высоком и превознесенном в яслях полагается; неосязаемый и простой и бестелесный осязается человеческими руками; расторгающий узы греха пеленами повивается“ [790]

. Оба отрывка, приведенные св. Кириллом Александрийским, буквально находятся в рассматриваемой нами беседе на Рождество Христово по греческому тексту [791].

Казалось бы, при таком свидетельстве вопрос должен считаться поконченным, и беседа должна быть признана бесспорным произведением св. Иоанна Златоуста. Однако, и при наличности определенного свидетельства св. Кирилла Александрийского, вопрос о принадлежности этой беседы св. Иоанну Златоусту не считается решенным окончательно. Дело в том, что начало рассматриваемой беседы на Рождество Христово почти буквально воспроизводится в беседе на Рождество Христово, ложно приписываемой св. Афанаоию Александрийскому [792]

; и вообще первая часть этой беседы представляет извлечения из беседы, приписываемой Иоанну Златоусту. Вся последняя беседа, как показывает дальнейшее содержание ее, особенно противопоставление θεοτόκος и θεοδόχος, бесспорно принадлежит ко времени жаркой борьбы с несторианством. Хотя текст выдержек св. Кирилла Александрийского не совпадает буквально с соответствующими местами беседы, приписываемой св. Афанасию Александрийскому, однако этим открывается место для возможности, что, кроме беседы, усвоенной Иоанну Златоусту, существовали и другие беседы с таким же началом, и что св. Кирилл Александрийский мог взять приведенные места именно из другой беседы. Подтверждением этого может служить следующее соображение: св. Кирилл Александрийский говорит, что Иоанн Константинопольский говорит о Святой Деве; а между тем в рассматриваемой беседе речь идет о Вифлееме: „ныне Вифлеем уподобился небу, вместо звезд приняв поющих ангелов, а вместо солнца неизъяснимо вместив Солнце правды“и т. д. На этом основании M. L. de Tillemont [793]

полагал, что беседа, из которой св. Кирилл Александрийский привел отрывки, действительно принадлежала св. Иоанну Златоусту, но сомневался, чтобы рассматриваемая беседа принадлежала ему, так как и по стилю она представляет особенности, не свойственные св. Иоанну Златоусту (пять раз: „что реку и что возглаголю“), и приведенные св. Кириллом слова в ней приложены к Вифлеему, а не к Деве. Bern. Montfaucon [794]

по тем же соображениям, признает эту беседу составленною из лоскутов и приписанною то св. Афанасию, то Златоусту; причем автор этой композиции, чтобы легче было совершить подделку, вставил в нее те два места, какие приведены у св. Кирилла Александрийского. I. Stilting, автор исследования о св. Иоанне Златоусте в Acta Sanctorum [795] выступил на защиту подлинности беседы. Он прежде всего указывает, что никто не доказывал, чтобы по стилю она сильно отличалась от бесед св. Иоанна Златоуста. Однако он признает серьезным возражением, что св. Кирилл относит к Святой Деве то, что в беседе сказано о Вифлееме, и, отвергая подделку, так как автор ее, вставивший отрывки из ироизведения св. Кирилла, отнес бы их непременно к Пресвятой Деве, признает более вероятным, что беседа принадлежит св. Иоанну Златоусту, но что пред тем местом, которое привел св. Кирилл, несколько слов выпало, вследствие чего и оказалось, что к Вифлеему отнесено сказанное св. Иоанном Златоустом о Св. Деве.