Святой Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский. Его жизнь, творения, богословие

д) Избрание кузнеца Александра во епископа.

Слух о чудесах св. Григория распространился по всей стране, и все уверовали, что они производятся силою веры во Христа; повсюду распространялась проповедь, многие крестились, везде учреждалось священство. Из одного соседнего города — Коман явилось к св. Григорию посольство просить его придти к ним и „находящуюся у них церковь утвердить священством“. Св. Григорий исполнил их просьбу. Он несколько дней проповедовал у них. Когда наступило время избрать кого-нибудь во епископа устроенной у них церкви, то умы главных лиц в городе обращены были на людей, отличавшихся красноречием, знатностью рода и прочими внешними достоинствами. Голоса разделились, и св. Григорий ожидал себе указания свыше. Не обращая внимания на мнения о каждом из избираемых, он смотрел на одно, не проявлял ли кто и прежде этого избрания строгостию жизни и нравственности в своей жизни добродетели. Он просил обратить внимание и на тех, кто по внешнему образу жизни беднее других, так как и между таковыми может найтись человек, который по душевному богатству выше обладающих внешними достоинствами жизни. Один из главных избирателей счел за оскорбление мнение св. Григория, что из простого народа могут найтись более достойные святительства, и с насмешкою сказал св. Григорию, что в таком случае остается призвать к святительству угольщика Александра. Хотя это было сказано с целью укорить св. Григория за его строгость в отношении к лучшим людям, однако от этих слов у св. Григория явилась мысль, что не без воли Божией Александр пришел на память избирателям и о нем заговорили. На вопрос св. Григория, кто этот Александр, один из присутствующих со смехом вывел на средину мужа, одетого в худое рубище и то не на всем теле, с запачканными в угле руками, лицом и всем телом. В таком виде он был предметом общего смеха. Но для прозорливого св. Григория открывалось иное: муж в крайней бедности и в презренном виде обращает внимание только на себя и как бы радуется той наружности, которая для неопытных глаз служила предметом смеха. Дело в том, что Александр не по нужде и бедности избрал такой образ жизни, но был некоторого рода философом, как показала последующая жизнь, и был выше прочих; так что сподобился мученичества, окончив жизнь свою огнем; но он старался скрыть это, потому что низко ценил то благополучие, о котором заботятся многие, и за ничто считал эту жизнь, стремясь к высшей и истинной жизни. Чтобы лучше успеть в стремлении к добродетели, он старался искусно скрыть свои достоинства под самым низким родом занятий. Кроме того, находясь в цветущей юности, он считал опасным для целомудрия обнаруживать красоту своего тела. Поэтому он добровольно взял на себя ремесло угольщика: при таком роде занятия тело упражнялось в трудах, красота покрывалась угольною нечистотой, а добываемые этими трудами деньги употреблялись в пособие к исполнению заповедей.

Св. Григорий вывел Александра из собрания, тщательно расспросил его обо всем, касающемся его, поручил его прибывшим с ним, приказав исполнить, что было нужно, а сам возвратился в собрание для поучения народа, предложив беседу о священстве. Своей беседой он удерживал собрание до тех пор, пока служащие ему, исполнив его повеление, возвратились с Александром, уже омытым от сажи в бане и одетым в собственные одежды св. Григория, — это им приказано было сделать. Когда все обратили взоры на Александра, то дивились такому явлению. Сказавши укорительное наставление собравшимся, св. Григорий посвятил Александра, законным образом низведши на него благодать священства. Когда все просили новопоставленного святителя сказать какое-либо слово к церкви, то Александр тотчас же доказал справедливость суждения о нем св. Григория: его слово исполнено было ума, хотя и мало украшалось цветами красноречия. По этому поводу один юноша из Аттики посмеялся над недостатками его речи, что она не украшена аттическим искусством, но был вразумлен божественным видением голубей, сияющих неописанною красотою, причем ему было разъяснено, что это те самые голуби Александра, над которыми он посмеялся [164]

. Так излагает дело Григорий Нисский.