Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность

114. Его же. Apostel und Apostelschtiter in der Provinz Asien//Forsjfl it ingen. Theil VI. Leipzig, 1900.

115. Его же. Irenaus, Bischof von Lyon//Real-Encyclopadie fiir proknhmtische Theologie und Kirche von Al. Hauck. Bd. IX. 3 Aufl. Leipzig, 1900.[11]

117. Zeigler H. Irenaus, der Bischof von Lyon. Berlin, 1871,

и другие сочинение, статьи и творения св. отцев, которые мы будем указывать[12] в примечаниях к тексту нашего сочинения.

Часть первая. Жизнь св. Иринея Лионского

Глава 1.Происхождение св. Иринея Лионского

1. Национальность и место рождения св. Иринея

Кто были родители св. Иринея, неизвестно. Ни Евсевий, ни Иероним, ни творения самого св. отца и других древних учителей Церкви не дают прямых исторических свидетельств, определяющих его происхождение. Этим объясняется то, что Иринея причисляли и, отчасти, причисляют к разным национальностям.

Икумений называет его кельтом, т. е. причисляет по происхождению к галлам (Είρηνοάφ τφ Κελτω... по-латыни Irenaeo gallo).[13] Но это мнение основано на недоразумении. Выражаясь так о св. отце, Икумений имел в виду[14] собственные слова последнего в предисловии к 1-й книге Contra haereses: «Я живу среди кельтов (ήμων των έν Κελτοΐς διατριβόντων)».

[15] Других доказательств в пользу своей гипотезы он lie приводит. — Однако, судя по всему ходу речи, Ириней в данном случае говорит не вообще о жизни своей, а лишь о времени написания им большого антигностического труда (185-189 гг.), когда, будучи епископом Лионским, он по необходимости жил и вращайся постоянно среди коренного населения Галлии, кельтов. Но вращаться среди кельтов — не значит еще быть кельтом от рождения. И истинный смысл слов св. отца, взятых в связи с последующим', совершенно противоположен мнению Икумения. Ириней в данном параграфе говорит об языке своего сочинения, характеризует его как безыскусственный и указывает причину этого недостатка, с его точки зрения,, в том именно, что он «живет среди кельтов и по большей части имеет дело с варварским языком (βάρβαρον διάλεκτον)»; таким образом, его природный язык от влияния варварского как бы испортился. Эта мысль о «порче»[16] природного и противоположение ему «варварского», каким термином греки обыкновенно определяли все не-греческие языки, доказывает как раз, вопреки мнению Икумения, что природным наречием Иринея ни в каком случае не могло быть «варварское» — кельтское и что, следовательно, и сам он по своему происхождению не был кельтом.

К тому же заключению приводит нас и анализ отрывка письма Иринея к Флорину.[17] Из него видно, что св. отец ранние годы свои провел в Малой Азии, и нигде нет указания, что он переселился сюда из какойлибо другой страны. В виду такой явной несостоятельности предположение Икумения было — даже без подробной критики — отвергнуто еще Фейарденцием,[18] как до очевидности ложное, и после него уже никем ни разу не выставлялось и не защищалось.

В противоположность Икумению Фейарденций решительно назвал св. Иринея греком. И это мнение утвердилось в исторической науке и господствовало в ней безраздельно до 60-х гт. прошлого столетия [XIX в']. Но в 1857 г. англичанин Гарвей в предисловии к своему изданию творений Иринея (London, 1857) высказал совершенно новое предположение о национальности св. отца, назвав его сирийцем.[19]

Имя автора, его издательские[20] и ученые труды,[21] а также и то, что последнее мнение было принято некоторыми другими учеными (Эббёт,[22] Фаррар[23]), заставляет нас отнестись к его заявлению с должным вниманием, несмотря на исключительную его необычайность. В подтверждение своей гипотезы Гарвей ссылается: а) на имя Иринея, неупотребительное, по его мнению, в греческой номенклатуре и, вероятно, переведенное с соответствующего ему сирийского слова; б) на хорошее знакомство св. отца с еврейским и вообще восточными языками; в) на шероховатость, неровность (roughness) стиля его сочинений и, наконец, г) на то, что Ириней будто бы пользуется сирийским переводом Св. Писания и цитирует его в своих сочинениях, причем Гарвей в подстрочных примечаниях к своему изданию указывает, по счету Роопса, 105 мест, где особенно ясно (будто бы) это пользование сирийским переводом.[24]