Святой нимб и терновый венец

Я вознес благодарность Господу и, усевшись в кресло профессора Пелегрино, принялся пролистывать историю болезни покойного папы. Меня не занимали хвори Адриана, мучившие его при жизни, интересовали только последние страницы, хранившие историю его смерти.

Запись от седьмого декабря прошлого года. Ну и почерк у профессора Пелегрино, ему только шифровальщиком в министерстве обороны работать! Смесь латыни и итальянского. И тем и другим языком я владел в совершенстве.

«Жалобы на учащенное сердцебиение... Тоны сердца приглушены, ритм правильный, систолический шум на верхушке, акцент 2-го тона на аорте... В легких дыхание ослаблено, единичные средне-пузырчатые хрипы в нижнебоковых отделах... Пастозность стоп. Симптом Пастернацкого отрицателен с обеих сторон... Сознание ясное...» Так, это можно пропустить. Вот, одиннадцатое декабря!

«...Состояние крайне тяжелое... Сознание сопорозное... Дыхание по типу Чейн-Стокса... Анизокория... Сухожильные рефлексы понижены... Имеются признаки пирамидной недостаточности слева... Парез слева... Синдром Брудзинского положителен... Синдром Кернига положителен... Повышен хоботковый рефлекс... Симптомы орального автоматизма повышены...»

Три раза перечитав скупые записи папского лейб-медика, я откинулся на спинку кресла и попытался унять дрожь в руках. Вот он, момент истины! Подтвердилось еще одно ватиканское правило: если кто-то упорно говорит «нет», понимай это как «да»!

Итак, слухи небеспочвенны: кто-то напал на святого отца и нанес ему черепно-мозговую травму! В медицинской карточке папы – прямые тому доказательства. Но как это могло случиться? Как будто дело происходило не в Кастель Гандольфо, одном из наиболее тщательно охраняемых мест в мире, а где-нибудь в римской подворотне на окраине!

Я перевернул последнюю страницу истории болезни папы Адриана и бросил взгляд на записи от четвертого августа. Exodus[5]

в 2 часа 38 минут. О том, что послужило причиной смерти понтифика, – ни слова. Разве такое может быть?

В углу кабинета лейб-медика покойного папы я заметил копировальный аппарат. Сделаю второй экземпляр истории болезни и возьму его с собой. Это послужит неопровержимым доказательством того, что папа сначала стал жертвой нападения, а потом и убийства.

Аппарат, гудя, выплюнул две страницы, когда я, к своему ужасу, услышал звук поворачивающегося в замке ключа. Прижав в груди историю болезни папы, я в последний момент нырнул за книжный шкаф.

– Скверно, что все так закончилось, профессор, – услышал я чей-то голос. На что Маурисио Пелегрино ответил:

– Однако мы сделали все, что могли.

Я понял, что пациент, которого оперировал Пелегрино, скончался на операционном столе. Поэтому-то профессор и вернулся в свой кабинет намного раньше ожидаемого! Притаившись, я лихорадочно размышлял. Дверца шкафа с карточками осталась приоткрытой, а стоит Пелегрино пройти к окну, как он увидит меня. Что же делать? Напасть на профессора и оглушить его? Но профессор в кабинете не один. А если сопровождающий его тип поднимет тревогу?

Какой будет скандал, если меня арестуют! Имя моего брата-кардинала будут трепать в газетах, и тогда Антонио уж точно не стать папой. Этого он мне никогда не простит!

– Профессор, я должен сообщить его родственникам о смерти, – раздался голос спутника доктора, должно быть, ассистента.

– Оставьте, я сам займусь этим, – сказал Пелегрино. – Но вы можете присутствовать при разговоре, нужно учиться приносить людям страшную весть.

К моему несказанному облегчению, они вышли из кабинета. Я поблагодарил Господа за то, что он уберег меня от позора, и выбрался из-за шкафа. Времени на то, чтобы делать копии, уже не было, поэтому я быстро положил папку с историей болезни папы Адриана на место, закрыл шкаф, выскользнул из кабинета и бросился по коридорам к выходу. На одном из поворотов я столкнулся с возвращавшимся к себе Пелегрино. Он окинул меня мимолетным взглядом и, не узнав, продолжил разговор с ассистентом.

Только отойдя на сотню метров от здания института, я почувствовал облегчение и принялся безудержно хохотать. Странно, наверное, выглядел смеющийся тип в белом халате и с большим портфелем под мышкой. От маскарадного костюма я избавился, зайдя в туалет какого-то ресторанчика.

Там же я, присев за один из столиков, обмозговал ситуацию. Теперь мне окончательно было ясно, что папа Адриан стал жертвой преступления. На понтифика было совершено нападение, и Ватикан в лице профессора Пелегрино и высших сановников умолчал об этом. Инициатива по сокрытию истины наверняка исходила от статс-секретаря кардинала Умберто Мальдини.

Но почему об этом не сообщили всему миру? В Ватикане боялись, вдруг весть о том, что папе кто-то опустил на затылок тупой тяжелый предмет, дискредитирует Святой престол? Или все гораздо сложнее, и покушение на папу совершил один из его приближенных? Например, швейцарский гвардеец, или... или архиепископ, или даже кардинал! Я содрогнулся от подобной мысли. Зачем кому-то нападать на папу и пытаться его убить? Причем таким варварским образом...