Святой против Треугольника

Грабители дали друг другу слово хранить тайну этого дела и помнить условный знак, даже не предполагая о грядущих спустя семьдесят лет последствиях, когда в эту – одну их самых необычных – авантюру пожелает вмешаться кто-то еще.

Не дано им было знать и того, что на этом месте свершится еще одно преступление – без видимой связи с ними – и оно существенно повлияет на судьбы персонажей, жизнь которых мы взялись описывать.

Теперь пришло время ввести в наше повествование нового героя. Знакомьтесь, – Хал Госс. Человек с весьма солидной репутацией, по крайней мере в Неваде. Можно было не любить его, у иных он мог вызвать и более яркие негативные чувства, однако с силой его приходилось считаться. Высокий и статный, лет сорока, но, возможно, и пятидесяти, он обладал своеобразной элегантностью, пленяющей многих особ женского пола. Он уже давно жил в Лас-Вегасе, но происхождение его богатства для всех все еще оставалось загадкой, разгадать которую особенно и не старались, успокоившись на версии о наследстве и игральных автоматах. А их – игральных автоматов – у него было немало, и чуть ли не каждый второй звонок, возвещавший проигрыш незадачливому клиенту, прибавлял некую толику к его богатству.

Собственно, прибыль получал Треугольник. Только не подумайте, что это было какое-то тайное общество вроде Черной Руки, мафии или Братьев Последнего Дня. Нет, у Треугольника был собственный дом, вывеска, бланки, он регулярно помещал свои объявления в городских газетах. Странно, но редко случалось, чтобы жизнерадостный турист, посетивший Лас-Вегас и потерявший в три дня все свое состояние, решался обратиться к Треугольнику, в надежде восстановить справедливость. К сожалению, большинством владела единственная мысль: любым способом получить возможность продолжить игру... чтобы проиграть снова.

Вы, наверно, помните, что каждый треугольник имеет три вершины. Не был исключением и Треугольник, о котором идет речь, и одной из его вершин и был Хал Госс. Двумя другими были Берн Кори и Крис Джейсон.

Оба эти персонажа, чья роль в этой истории небезынтересна, были начисто лишены элегантности и апломба, столь характерных для уже знакомого нам Хала Госса.

Берн Кори, невысокий и неприметный, с плешивым черепом, хитрым, подвижным лицом и бесцветными глазами, плохо одевался и казался мешковатым. Любые эмоции находили у него выражение в жесте, который уже принес ему немало осложнений: он хватался за галстук и теребил его, будто стараясь поправить неудачно завязанный узел. Если бесцветная внешность была ему иной раз выгодна, позволяя остаться неузнанным, то эта привычка моментально выдавала его.

Крис Джейсон был совсем иным. Его румяное лицо с толстым носом и несколько приподнятыми усиками, вызывало безотчетное доверие. Обычно его и посылали объясняться с проигравшими клиентами. А уж потом, с видом большого начальника, появлялся Госс. Кори оставался за кулисами, вел дела, подсчитывая доходы и потери и определяя баланс. Если игрок упрямился и пытался докопаться до истины, Джейсон отвечал ему доброй улыбкой и уходил. Вскоре вместо него появлялся невозмутимый и мрачный персонаж, рука которого, выразительно засунутая а оттопыренный карман пиджака, дополняла его угрожающе-красноречивый вид. Это был Кринг, полностью преданный Треугольнику.

Ну а что же Саймон Темплер? Он тоже занимался Треугольником? Нисколько. Он полностью игнорировал существование этого общества. Но, читая газеты, он безусловно знал, что ситуация в Лас-Вегасе доставляла некоторые заботы правительству: чуть ли не в каждом номере появлялась статья, содержащая материалы против этого игорного заведения.

Кое-кто оценивал сложившиеся обстоятельства философски:

– Что из того, если игры будут запрещены в Неваде, они незамедлительно появятся в других штатах. Пусть же большой восточный штат продолжает играть роль щита и источника удовольствий.

Другие же категорически требовали уничтожения этого нечестивого рая.

– Позор! – восклицали репортеры, обчищенные рулеткой или баккара, фальшиво объективным тоном. – Все великолепные отели в Лас-Вегасе не что иное, как казино, и они существуют на средства одураченных игроков.

Читая подобное или слыша, как журналист поносит Треугольник – «этот синдикат мошенников и фальшивых банкиров», Саймон только улыбался, смакуя свой утренний кофе и любуясь великолепной панорамой Сан-Франциско. Мелочная суета сует! Достаточно крохотной ошибки инженера-атомщика, чтобы обратить в пепел Лас-Вегас и его игроков со всеми хитроумными игральными автоматами.

Треугольнику же было наплевать на атомные взрывы, которые иногда потряхивали Фламинго или Пустынную Таверну и освещали город призрачным бледным светом. Треугольник беспокоила угроза более реальная.

– Конгресс собирается послать следственную комиссию, – бормотал Берн Кори, теребя узел галстука.