Святополк II. Своя кровь

Труба пропела еще раз, и одна створка ворот приотворилась ровно настолько, чтобы в нее шагнула коренастая сильная фигура в рясе в сопровождении нескольких дружинников. Ворота за ними тотчас захлопнулись.

- Они сдаются? - прошептал Мономах и на всякий случай перекрестился, мысленно возблагодарив Богородицу.

Священник широким шагом вперевалочку направился к князьям, дружинники еле поспевали за ним. Поравнявщись со всадниками, посол осенил себя крестным знамением и снизу вверх твердо взглянул на князей.

- Слово у меня от города Стародуба к князьям русским! - провозгласил он важно.

- Стародуб открывает нам ворота? - наклонился с седла Владимир.

- Князь, - священник пошире расставил ноги, крепче вставая на землю, - про твою доблесть и подвиги ратные нам все хорошо известно. Ты аки сокол на неверных язычников налетал, обороняя от них пределы русские, не даешь В обиду старого и малого. От великого князя киевского нам тоже никакой обиды никогда не было, мы землю нашу любим и Правду Русскую чтим. Так почто вы нас губите?.. Город изнемогает. Повалуши и бертьяницы наши оскудели, в каждом доме горе, в каждой семье покойника оплакивают. Не губите души грехом, не лейте более кровь христианскую. Уйдите от стен наших!

Владимир медленно выпрямился в седле, перевел взгляд на Святополка. Тот и сам был удивлен и растерян, не зная, что сказать, но под строгим взором Мономаха понял, что именно ему придется отвечать послу.

- В Стародубе затворился наш враг, князь Олег Святославич, - сказал Святополк. - Не по чину он владеет землей Черниговской. Именем великого князя киевского пришел я рассудить вас…

- Выдайте нам Святославича - и мы оставим город, - добавил Владимир.

Дружинники, стоявшие за спиной священника, быстро переглянулись, крепче стискивая древки копий.

- Олег Святославич - наш князь, - спокойно возразил священник. - Мы его приняли и не отдадим!

- Олег лишен стола Черниговского! - воскликнул Владимир. - Он трижды наводил поганых на земли русские! За это его мы и караем. А ежели вы княжескому слову не подчинитесь, то и на вас кара падет!

- Князь, пожалей детей и жен, стариков и калек! - Священник чуть повысил голос. - В ваших княжьих распрях они невинны!..

Что до Святополка, то он бы мигом повернул назад, оставив Олега в покое. Беспокойный Святославич - лучший предлог вечно держать Мономаха в узде. Конечно, усиления Олега допускать тоже нельзя, иначе каждый решит, что имеет право требовать свою долю от великокняжеского пирога, рекомого Русь. И что тогда останется ему самому?

- Да пусть хоть весь город изнеможет от голода и ран - мы не уйдем! - сказал как отрезал Давид Игоревич. - Так и скажи своему князю!

- Нелепие творишь! - покачал головой священник.

- Господь нас рассудит, - отозвался князь.

- Добро. Господь нас рассудит. - Посол опять перекрестился и широким шагом направился прочь. Дружинники, что все время простояли как на иголках, прибавили шагу, едва не обгоняя посла и спеша покинуть вражий стан.

- Каковы! А? - Владимир хлопнул себя по колену. - Ну да Господь всегда на стороне правых!..

- Они защищают свой дом, - попробовал сказать Святополк, но осекся. В конце концов, о каком доме может идти речь, если смерды начали бунтовать! Этот поп даже не понял, что перед ним великий князь, что приказ исходит от самого Киева, матери городам русским! Он был возмущен столь явным пренебрежением к себе и повернулся к Владимиру:

- Надо брать город. Хоть по бревнышку разметать, хоть огнем спалить!

- Дотла спалим, ежели не сдадутся! - поддержал его Давид Игоревич. Молодой Ярослав Ярополчич промолчал. Он в походе больше слушал, нежели говорил, учась у старших. Возмужавший без отца, Ярослав на многое смотрел собственными глазами.

- Сей поп, однако, правду сказал, - поджал губы Владимир. - Во граде жены и дети. Как бы они не сгорели заживо!

Князья переглянулись. Смерда следовало беречь. Черниговщина - край богатый, но что с ним станет, ежели каждый город придется сжигать, выкуривая из него Олега? Он вовсе обозлится, а земля встанет против князей. Что тогда?

- Да мы только попугаем малость, - молвил Давид Игоревич. - Внизу стену подожжем, да торки стрелы огненные чуть помечут. Стену-то мы сами разметать сможем, а в городе - там пусть людство управляется! Поджарим их - и довольно.

- Так и будет, - кивнул Святополк. - А коли и после этого не смирятся - идти на приступ.

Владимир расплылся в улыбке - едва ли не первой с тех пор, как началась осада. Его раздражала осторожность и нерешительность Святополка - великий князь словно чего-то ждал. И вот дождался.

Он отдал приказ, и воеводы поскакали по войску, выкрикивая охотников. Люди зашевелились, заторопились кто куда.

Во рву уже скопилось много бревен, охапок хвороста и всякой всячины. Ополченцы кинулись разбирать клети, заборы и бани, подтаскивая бревна ко рву, охапками волокли сушняк, нарубленный на берегу реки. Осажденные отстреливались, но стрелы застревали в хворосте и причиняли очень мало вреда. В то же время лучники переяславльцев и киевлян со своей стороны осыпали Стародубцев стрелами, прикрывая своих.