Читаем Святослав полностью

Некоторые купцы росов предпочитали даже не доплывать до Константинополя или, отплыв из столицы ромеев, не возвращаться домой, а зимовать на острове Святого Эферия или где-нибудь поблизости (росы называли эту местность Белобережьем), и грабить проплывающие через устье Днепра корабли, плотно перекрыв таким образом движение по реке. По весне они отправлялись в Константинополь реализовывать всё приобретенное за зиму.

Зная нравы опасных варваров, ромеи установили правило – росы, жившие в Константинополе, могли покидать предместье Святого Маманда группой не более пятидесяти человек и в сопровождении специально приставленного к ним чиновника. Последний должен был разрешать конфликты, которые возникали между гостями и местными жителями в ходе торговли или просто на улице. Чтобы у росов не возникло желания самим разрешить «все проблемы», им запрещалось покидать отведенный для проживания квартал, имея при себе оружие. А чтобы они не пронесли его с собой тайно, группа росов входила в город через одни ворота. Это позволяло их внимательно осмотреть.

В квартале Святого Маманда византийцы селили только росов, но поскольку кроме купцов и послов здесь же постоянно жили и те из них, кто служил в Византии в качестве наемников, разместить можно было лишь ограниченное количество купцов с их людьми. Поэтому в течение лета-осени Константинополь посещало два каравана росов{7}

. Как раз когда начинался мореходный сезон на Черном море, наемники-росы уходили в очередной военный поход либо отправлялись в летние лагеря на учения. Это было не только разумно с той точки зрения, что одни и те же «казармы» попеременно занимали зимой наемники, а летом купцы, но и позволяло избежать здесь столпотворения: ведь в Константинополь прибывало не менее полусотни ладей с росами. И всю эту массу людей бесплатно кормили, все они имели право сколько угодно мыться в банях – таковы были договоренности. И хотя росы получали довольствие не деньгами, а натурой (хлеб, вино, мясо, рыба, овощи) и эти продукты не выдавались им на руки, а предоставлялись в виде готовой пищи, все равно содержание одного такого путешественника обходилось византийской стороне в три золотых за три месяца (срок, на который, согласно византийским законам, иностранцам позволялось посещать Константинополь)
{8}. А ведь бывали времена, когда росы жили в столице ромеев в течение шести месяцев, также находясь на полном содержании принимающей стороны
{9}.

И все-таки, несмотря на столь льготные условия и меры предосторожности, которые предпринимали ромеи, конфликты на улицах случались. Нередко между ромеями и росами происходили драки, и тогда стороны пускали в ход все, что оказывалось под рукой, прежде всего оружие, конечно. И неизменно выяснялось, что, несмотря на существующий запрет и тщательный досмотр, в руках у задетого или кого-то задевшего роса оказывался тайно пронесенный в город меч или даже копье. В этом случае рос, затеявший драку, должен был уплатить значительный штраф, но такой же, какой он уплатил бы, совершив подобное деяние дома. И хотя ничего необычного, в общем, не происходило, забияка частенько пытался увильнуть от уплаты штрафа, сославшись на свою бедность. Ему не особенно верили. (Кто же приезжает в Константинополь без денег?!) Византийская сторона могла продать все его имущество, включая одежду, которая была на нем, чтобы собрать нужную сумму. Если этого все равно не хватало, виновный должен был поклясться, что больше у него ничего нет и помочь ему некому, и только тогда его оставляли в покое. Тут ромеи делали уступку обычаям росов: ведь по византийским законам ранивший другого мечом, если раненный им человек не умер, присуждался к отсечению руки за то, что вообще осмелился нанести удар оружием{10}

. Но не всякая стычка заканчивалась так. Бывало, ромеи убивали росов, а росы – ромеев. Чаще всего подоспевшие родственники или товарищи жертвы тут же расправлялись с убийцей. А если тому удавалось спастись и скрыться, родственники убитого брали себе его имущество. Окажись он неимущим, его бы искали до тех пор, пока не нашли и не лишили жизни.

Бывало, что росы пытались что-то украсть у ромеев и, наоборот, ромеи совершали кражу у росов. Если вор оказывал сопротивление, его можно было убить, если же он сдавался добровольно, то он возвращал украденное и платил в качестве штрафа его цену. Росы вообще очень трепетно относились к имуществу, правда, если оно принадлежало им. Заключая договоры с ромеями, они всегда оговаривали судьбу имущества, оставшегося после внезапной смерти купца или наемника в Константинополе. И неизменно ромеи обещали отправить это имущество в «Росию» (страну росов) родственникам умершего с первым же возвращающимся туда караваном. Неменьшую скрупулезность росы проявляли и в случае, если некий должник пытался скрыться в земле ромеев, избегнув тем самым расплаты с кредиторами в Киеве. Византийская сторона была обязана схватить злодея и водворить его домой. Впрочем, то же самое обещали сделать и росы с должником-ромеем.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
10 гениев бизнеса
10 гениев бизнеса

Люди, о которых вы прочтете в этой книге, по-разному относились к своему богатству. Одни считали приумножение своих активов чрезвычайно важным, другие, наоборот, рассматривали свои, да и чужие деньги лишь как средство для достижения иных целей. Но общим для них является то, что их имена в той или иной степени становились знаковыми. Так, например, имена Альфреда Нобеля и Павла Третьякова – это символы культурных достижений человечества (Нобелевская премия и Третьяковская галерея). Конрад Хилтон и Генри Форд дали свои имена знаменитым торговым маркам – отельной и автомобильной. Биографии именно таких людей-символов, с их особым отношением к деньгам, власти, прибыли и вообще отношением к жизни мы и постарались включить в эту книгу.

А. Ходоренко

Карьера, кадры / Биографии и Мемуары / О бизнесе популярно / Документальное / Финансы и бизнес
Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары