Святослав. Хазария

Разыскав темника Издебу и представив ему своих воев, Булат на первом же привале заглянул в Берестянский полк. Вышеслава кто-то окликнул, оглянувшись, он узрел перед собой статного витязя в добром одеянии и не сразу признал в нём саркельского оборванца. А когда узнал, то бросился навстречу, и они заключили друг друга в крепкие объятия.

– Как я рад, брат, что ты живой! Рассказывали купцы киевские, что сеча у вас с хазарами была крепкой, рекли, большая часть Молодой дружины загинула в той битве! – гудел богатырь, и очи его сияли.

– Да, много пало воев наших, но нас с отцом Перун сохранил, – ответствовал огнищанин. – А ты как, сыскал своего обидчика?

– Кабы не полк на мне, не служба княжеская, то раньше пробрался бы в Итиль и достал его. За сим сейчас и иду с вами.

– Итиля мы точно не минем, может, и повстречаешь своего должника. А как Светана твоя, отжила ли?

– За два лета многое сгладилось, да не всё, нет-нет да и разрыдается среди ночи. Дитя мы сейчас ждём, коли всё ладно будет, то надежду имею, что дитя ей лучшим лекарем станет, – с тихой нежностью в голосе произнёс Булат. Потом вынул из-за пояса топор. – Вот, держи, топор Овсенислава, я многих врагов его именем Яме пожертвовал. Пусть память в семье твоей хранится, чтоб потомки помнили. Ну, брат Вышеслав, пора, полк на мне, – виновато молвил богатырь, и они ещё раз крепко обнялись. – Храни тебя Перун, брат!

– И тебя, Булат, пусть всегда хранит наш воинский бог! – растроганно ответил Вышеслав.

Напрасно дожидался Каган выхода урусов из Безводной степи. Они не появились ни к означенному времени, ни позже. А потом разведка доложила, что Святослав неожиданно появился у Переволока, соединившись там с варягами.

Ярости Владыки не было предела. Призвав сопровождавших его троих византийских стратигосов, Каган хотел немедля казнить их, но те, падая ниц, уверили Божественного Владыку, что князь россов идёт в сопровождении чародеев и это они изменили движение Киевской дружины. Стратигосы клялись своей кровью доказать верность Хазарии и Кагану. Владыка подумал, что хорошие военачальники ещё сгодятся в сражении, а уж с тех, кто выживет, можно потом и шкуру спустить…

И велел Каган подняться вверх по берегу Волги и преградить урусам путь на Итиль, что является сердцем Хазарии. Не зная, что предпримет Святослав, Каган велел раскинуть стан.

С тяжёлым сердцем ждал встречи со старшим Горицветом Святослав. Когда сообщили ему о том, что встретили дозорных Инара, князь оглянулся на сопровождавших его темников и охоронцев и упредил глухим голосом:

– Старшему Горицвету о гибели сына я сам скажу…

Инар с темниками выехал навстречу, приветствовал князя и спросил удивлённо:

– А отчего, княже, ты здесь и где Притыка?

– Притыка остался в Дон-граде, – ответил мрачно Святослав. – Где сейчас тьма Горицвета? – спросил князь, поднимая на темника тяжкий взгляд.

– Тьма здесь, княже, а Горицвета нет, погиб он седмицу тому. – Варяг понурил голову, будто винил себя в гибели старого темника.

– Как случилось? – Голос Святослава зазвучал совсем глухо.

– Мы тогда порознь были. Говорят его вои, что бой краткий был, но жестокий…

Все скорбно замолчали, потом сняли шеломы, поминая про себя доброго воина и верного боевого товарища.

– Дружине отдыхать, темники – через час ко мне на совет, – обронил Святослав посеревшими устами и поехал прочь.

Когда через час темники собрались у княжеского шатра, Святослав уже был собранным и волевым, только очи его блистали неукротимым огнём, – в них прибавилась искра праведной мсты за старшего Горицвета – одного из лучших киевских темников.

На совете было решено, не теряя времени, спускаться правым берегом Волги вниз, к Итилю.

Через два дня перед князем предстал Ворон. Он был заметно исхудавшим, заросшие щетиной щёки, на одной от уха до подбородка выделялся едва закрывшийся свежий порез. Пёстрый хорезмский халат был без одного рукава и разрублен в нескольких местах.

– Хазары стоят у берега Pa-реки станом, – превозмогая усталость, доложил изведыватель князю, – в двух гонах отсюда, сам Великий Каган там, командует войском воевода Бабур и три византийских стратигоса. Войско великое, тьма тем.

– Коли такое великое войско и сам Каган с ними, – спросил Святослав, – почему же они на нас не идут, а стоят заслоном, будто обороняться собрались?

– Потому, княже, что боятся они нас и в победе своей не имеют уверенности. Их Бек вместе с богатыми иудеями из Итиля уже сбежал, а то знак для остальных, для всего града. – Начальник изведывателей помолчал, потом, поразмыслив, добавил: – Я в стане их был, разговоры слушал, ждали они нас, княже, у выхода из Безводной степи, – мрачно обронил он. – Потому теперь и боятся пуще прежнего, воины шепчутся, что идут с нашим воинством чародеи, которые и упредили тебя об опасности, а против того чародейства и тьма тем ничего-де сделать не сможет.

– За работу твою, Ворон, дякую, добрые вести принёс, зело нам сейчас важные, будем с темниками теперь совет держать, как тот страх хазарский лепше использовать.