Святослав, князь курский

— Вот и замечательно, — обронил переяславский князь и заспешил по своим делам далее: не любил переяславский князь праздности и без-делья.

* * *

В пятый день второй седмицы[35] Великого поста[36] на Альте собра-лись дружины киевского князя Святополка с сыном Ярославом, которо-го из-за его молодости чаще величали Ярославцем, князя переяславско-го Владимира Всеволодовича с сыновьями Вячеславом, Ярополком, Андреем и Юрием, черниговского князя Давыда Святославича с сы-новьями Владимиром, Ростиславом, Всеволодом, Святославом и Изя-славом. С ним также были племянники, сыновья Олега Святославича: Всеволод, Глеб и Святослав. Сам же Олег Святославич, в последнее время часто подвергавшийся различным телесным и душевным скорбям-болезням, сославшись на недомогание, от похода отказался, но вместо себя в помощь сыновьям направил своего опытного воеводу Петра Ильина, пришедшего с ним в Чернигов из Тмутаракани, наказав при этом, чтобы воевода особо присматривал за сыном Святославом.

— Млад, а потому неразумен.

— Не беспокойся, князь, присмотрю, — пообещал воевода. — В беде не оставлю.

То ли действительно Олег Святославич недомогал, то ли не желал расставаться с новой наложницей, молоденькой половчанкой из тех, что прибыли в качестве служанок его новой невестки — неизвестно. Воз-можно, не хотел иметь конфликтов со своими половецкими родствен-никами, многочисленными Осолуковичами и Аеповичами, не раз выручавшими его в дни межкняжеских распрей и войн, Бог его знает. Но что от похода отказался, то отказался…

Так уж сложилось, что после его второго брака в 1090 году на хан-ской дочери, первая супруга Феофания, верная христианской морали однобрачия, кровно обиделась, принятого у половцев многоженства мужа не признала, ехать с ним в Чернигов отказалась. По негласному соглашению с князем Олегом осталась в более привычном для нее и чем-то даже похожем на родной Родос Тмутараканском княжестве. Возможно, присутствие вечно волнующегося моря и людской разноголосицы в древнем Тамутархе — столице княжества грело душу греческой патрицианке, напоминало что-то родное, близкое и понятное. Тем более, что рядом были не менее шумные: древний Пантикапеем и русский град Корчев, расположенные по ту сторону Киммерийского залива и также напоминавшие далекую родину.

Жить без величественного, выстроенного из светлого камня Таму-тарха, или Тмутаракани, как было принято называть этот город среди не столь великого русского населения, она бы уже не смогла. Покинув, сильно бы грустила и сникла, как олива без дождя. В далеких лесных и непонятных ей русских городах уж точно никому не была нужна ее хо-зяйственная хватка, организаторские способности, острый ум, южная красота властолюбивой женщины. Как была бы не нужна даже когда-то заказанная ею у греческих мастеров серебряная печать с надписью на бессмертном языке эллинов «Архонтисса Матрахии, Зихии и Хазарии».

Если Олег, покинув Тамутарху, или Тмутаракань, чувствовал себя в Чернигове как рыба в воде, то Феофания была бы там тоже рыбой, но выброшенной из воды на берег и задыхающейся от непривычной среды. Потому-то покидать полюбившийся ей город она не собиралась ни под каким видом. Вместе с тем не раз просила Олега Святославича рас-статься с половчанкой и возвратиться в Тамутарху, но тот лишь отмахи-вался от нее, как от надоедливой своим жужжанием мухи, отделываясь короткой фразой, что на Руси дела делаются не в Тмутаракани, распо-ложенной у черта на куличках, а в Киеве, Чернигове и Переяславле.

— Пора бы знать! — злился Олег.

Феофания, как истинная патрицианка и византийка, мать трех кня-жичей, правда, сын Иоанн вскоре умер, и княжны Анастасии, была гор-дой женщиной, а потому смиряться с положением всего лишь тени при супруге не желала. И как следствие этого между ней и супругом нача-лись частые раздоры, приведшие к тому, что Олег полностью отдалился от нее и демонстративно проводил все свое время у новой законной же-ны, молодой и по-своему красивой. Даже находясь первоначально в Тмутаракани, Олег и половчанка Анна жили уже в отдельном дворце от Феофании. А после того, как Анна стала что ни год приносить ему сы-новей, то он и старших своих Всеволода и Глеба забрал у Феофании и отдал Анне. С Феофанией же осталась только дочь Анастасия.

Когда же Олегу удалось при поддержке нового тестя, хана Осолу-ка, и его степных воинов отобрать у Мономаха Чернигов, то Анна с ра-достью переехала вместе с ним и детьми в этот город, а Феофания оста-лась в Тамутархе как бы в качестве представителя князя на этой земле.

В Тмутараканское княжество чуть ли не ежедневно прибывали то купцы, то послы, и это требовало постоянного присутствия князя для решения государственных дел, а Олег не мог отлучиться из Чернигова, поэтому предложение Феофании, находясь в Тмутаракани, заниматься вопросами урегулирования отношений с соседями, пришлось как нельзя кстати.