Святослав. Возмужание

Ольга задумалась. Вдруг и впрямь Святослав научится видеть то, что недоступно простым смертным, и сможет читать мысли людей, как эти независимые гордые волхвы? Но не станет ли он сам таким же гордым и независимым, не отвадит ли это обучение сына от матери? Что, ежели Святослав после этого только волхвов станет слушаться?

– Когда думаете начинать учение и где? – спросила она. – Сюда будет приставлен кто-то из кудесников или Святославу надо ходить на Требище?

– Тебе ведомо, мать княгиня, – не допускающим возражения тоном продолжал Могун, – что княжич должен уединиться от мира и от людей и жить с волхвом в Кудесном лесу, оставаясь наедине с богами…

– В лесу? – всплеснула руками Ольга. Синие очи на округлом лице стали большими и глубокими. – Отчего ж непременно в лесу? У меня за Киевом два теремных двора, там тихо, никто мешать не будет. Я охрану надёжную дам! – Ольга встревожилась всерьёз. На целый год отпустить сына в лес с дикими зверями и колдунами?!

Могун покачал головой:

– Тому, кого оберегают сами боги, стража не требуется. Не волнуйся, мать княгиня, ничего худого с княжичем случиться не может, только доброе, истинно реку тебе!

В это время послышался топот ног по ступеням сверху, где находились княжеские покои, дверь широко распахнулась, и в гридницу вбежал юный Святослав в одной длинной ночной рубашонке.

– Где мой Кречет? Ульяна сказала, что он здесь! – воскликнул он.

Увидев пардуса, стремглав бросился к нему и взялся за изукрашенный чеканкой ошейник. И лишь тогда заметил, что кроме матери и верного пардуса, с которым он проводил время в борьбе и беготне по терему, на лаве сидели чужие люди. Княжич нахмурился и серьёзно стал разглядывать старцев. Могуна он узнал почти сразу, потому что видел его несколько раз на Требище и в праздники. А вот другого старика припоминал смутно. Кажется, он приходил давно, во время какой-то тяжкой болезни… Святославу эти воспоминания не понравились, и он нахмурился ещё больше.

– Скажи, юный княжич, ты знаешь, кто я таков? – спросил Великий Могун.

– Знаю, – ответил Святослав, тряхнув неостриженными тёмно-русыми волосами, – ты главный киевский волхв, режешь коз и овец на Капище…

Могун улыбнулся:

– А знаешь ли ты, что волхвы с богами говорить умеют, людей врачуют, язык зверей и птиц понимают?

– Знаю, не маленький, – с некоторой обидой буркнул Святослав.

– Дозволь, мать княгиня, – обратился Могун к Ольге, – спросить у самого юного княжича, желает ли он учиться волховству и тайным Ведам в лесу у кудесника Велесдара?

Ольге ничего не оставалось, как с деланым безразличием пожать плечами, тем более что вопрос хитрый волхв уже задал.

Святослав взглянул на мать, на волхвов, почему-то на своего пардуса, которого продолжал держать за ошейник, потом опять на волхвов.

– Правду речёшь? – спросил он, весь напрягшись и вперив немигающий взор в Могуна.

– Богом Велесом клянусь, правда. Пришла пора твоей учёбы, – серьёзно и спокойно ответил Могун.

Малец вмиг преобразился: глаза его засияли голубыми звёздочками, чело озарилось детским восторгом.

– Ехать сейчас надобно? – не скрывая нетерпения, спросил он, не отрывая восхищённого взора от Велесдара, про которого няньки и девки в тереме рассказывали столько невероятных и удивительных историй! И вот теперь сам Велесдар будет обучать его волшебству, и где? В глухом лесу, где полно диких зверей, где нет ни челяди, ни надоедливых дядек, ни зоркой стражи, следящей за каждым его шагом! Душа юного княжича пела, и он готов был ехать немедля, хоть на ночь глядя, прочь из терема.

Детское сердце так горячо, а глаза так правдивы, что его состояние поняли и волхвы, и мать.

– Мы скажем, когда надобно будет ехать, Велесдар должен всё подготовить, – несколько охладил пыл Святослава Могун.

Ольга уже с плохо скрываемым чувством досады, обиды и материнской ревности велела сыну:

– Пора ложиться спать! Святослав взглянул исподлобья.

– Без Кречета не пойду! – заявил твёрдо, как отрезал.

– Ладно, – махнула рукой Ольга, – забирай своего Кречета и иди…

Дверь за княжичем затворилась, и в гриднице повисла напряжённая тишина.

– Пардус – зверь гордый, – проговорил, будто сам себе, до сих пор молчавший отец Велесдар. Ольга думала, что старик и вовсе задремал. – В неволе он не размножается, – продолжал кудесник, – и долго не живёт, как его ни корми и ни пестуй…

– К чему это ты, отче? – настороженно спросила Ольга.

– А к тому, мать княгиня, что сын твой, как русский пардус, не предназначен в неволе жить. Чтоб суметь вольной Русью править, он сам вольным и сильным должен быть. Не гневайся на сына, что рвётся он из отцовских хоромин, для него скоро вся Русь родным домом станет, и стезя его освящена самими богами. Не иди супротив! – то ли уговаривая, то ли предостерегая, заключил Велесдар.

Оба кудесника встали и, слегка поклонившись, с достоинством пошли вон из гридницы.

Ольга, тоже чуть склонившая голову в ответ, осталась стоять у лавы задумчивым немым изваянием.

Глава 2

Праздник богов