Сей блаженый и благоверный князь Святоша, именемъ Николае…, помысли убо прелесть житиа сего суетнаго и яко вся, яже и зде, мимо текуть и мимо ходять, будущаа же благаа непроходима, вечна суть, и царство небесное бесконечно, еже уготова Богъ любящим его, — остави княжение, честь и славу и власть: и вся та ни въ что же вменивь, и пришед в Печерьский манастырь и бысть мних в лето 6614, Февруариа 17. Его же вси сведають ту сущии черноризци добродетельное его житие и послушание. Пребысть же убо в поварни 3 лета работаа на братию, и своима рукама древо секаше на потребу сочиву, многажды же и съ брега на своею раму ношаше дрова, и едва отстависта брата его Изяславъ и Владимеръ от таковаго дела. Сей же истинный послушникъ съ молбою испроси, да едино лето еще в поварни поработаеть на братию. И тако сий яко искусенъ и совершенъ въ всем, и по сем приставиша его къ вратом манастыря, и ту пребысть 3 лета, не отходя никамо же, разве церкве. И оттуду бо повелено бысть ему служити на трапезе. И тако игуменовою волею и всея братиа принужена бысть келию собе имети, юже сотвори, яже и доныне есть зовома Святошина, к оград его же своима рукама насади. Глаголють же о нем и се, яко вся лета чернечества его не виде его николи же никто праздна, но всегда имяше рукоделие в руках своих, и сим доволне быти одежи его от таковаго рукоделиа. Въ устех же всегда имяше молитву Исусову беспрестани: «Господи Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй мя». Не въкуси же иного ничто же токмо от манастырьскыа яди питашеся; аще и много имяше, но та вся на потребу странным и нищим подаваше, и на церковна строение. Суть же и книгы его многыя и доныне.
«Феодосиево» усматривается и в благотворении Прохора Лебедника, и в смирении и нестяжании Григория Чудотворца, и в терпении Иоанна Многострадального, и в «безмездности» Агапита — «лечца», и в неустанном труженичестве Алимпия, и в некоторых других особенностях монашеских подвижников, хотя, конечно, тут же рядом живет мир иных по духу устремлений и идеалов (см. Макарий 1889, 11:78–81; Федотов 1959:54–59; Кологривов 1961:45–53). Наконец, как уже говорилось выше, дух, определявший смысл труженичества Феодосия и его отношение к жизни, продолжает еще многое определять и в том разнообразии религиозно–монастырского опыта, в самом быте Киево–Печерского монастыря, как они описаны в Патерике [678]
.Значение наследия Феодосия и отчасти его судьба в монастыре и — шире — за его пределами, в общерусской религиозной жизни в немалой степени определяется тем обстоятельством, что деятельность Феодосия и ее результаты не замыкались стенами монастыря, но направлялись и вовне. Эта сторона подвига Феодосия очень важна и образует существеннейший элемент в том типе святости, который был явлен им. Отдельные факты этого рода уже не раз приводились на этих страницах, иногда в другой связи. Поэтому здесь достаточно обобщенной картины, в которой главное не подробность деталей, но рельефность основных блоков ее и подчеркнутость смысла, с ними связываемого.
с. За оградой монастыря