Святые окопы

– У меня на затылке глаз почему-то нет. Недоукомплектован, к сожалению, природой. И мы, как ты видел, не оборачивались.

– Этот, который живым остался… Вытащил пистолет-пулемет «Скорпион», взял двумя руками, как пистолет в кино держат, и все думал, стрелять в вас или не стрелять, словно ждал, что вы обернетесь, чтобы напугать. А вы так хорошо пошли, что не мешали мне в него прицелиться. Если бы он свой ствол только в вашу сторону повернул, я бы сразу выстрелил. Но он не повернул. Я правильно сделал, товарищ старший лейтенант? Или надо было стрелять?

– Правильно, Денис, правильно. Если бы ты его подстрелил, мы, возможно, многое потеряли бы. А так сумели этому эмиру внушить уважение. И это скажется на его дальнейших действиях. Все хорошо.

Солдаты ждали вестей.

– Что там со связью? – спросил младший сержант Вацземниекс.

Владислав Григорьевич понял, что младший сержант мало интересуется самой связью, просто таким образом напоминает, что неплохо было бы командиру взвода вернуть хозяину дорогой смартфон, и, конечно, сразу вернул. Все равно связи пока не предвиделось.

– Я, кстати, сказал бандитам, что у меня спутниковая трубка. Они не знают диапазон и, видимо, не могут блокировать. Хотя, кажется, тоже не до конца поверили. Пытались проверить, я не позволил. Достаточно резко ответил. Но сотовую связь, думаю, они сами и блокируют. У меня лично такое впечатление сложилось…

– А что им вообще-то от нас нужно? – спросил Вацземниекс. – У них что, какие-то предложения были? На обед к нам хотели попасть? Так уже все съедено…

– Им нужно только одно – чтобы мы освободили ущелье. Говорят, что гарантируют нам свободное бегство. Просто по природной своей доброте и склонности к милосердию, в которое, не знаю уж, кто может когда-нибудь поверить. То есть бандиты хотят уверить нас в своем неслыханном человеколюбии. Может, кто-то про такое и слышал, я же слышал только прямо противоположное. Иначе их звали бы монахами, а не бандитами. При этом лично я вижу два варианта. При первом нас начнут уничтожать сразу, как только мы покинем укрепления…

– Это еще нужно суметь сделать, товарищ старший лейтенант, – возразил старший сержант Ломаченко, воодушевленный своей эффектной победой над физически более сильным противником и мысленно готовивший себя к новым схваткам.

– Они говорят, что их больше двухсот человек. Я допускаю, что преувеличивают свои силы. Хотя допускаю и то, что к ним присоединились новые звенья. Сколько мы их насчитали, когда они с двух сторон стояли?

– От ста шестидесяти до ста восьмидесяти, если считать и тех, что были справа, и тех, что слева, – сказал Ломаченко. – А по отдельности их считать и смысла нет.

– Могли еще подойти. Разница не велика. Есть возможность нас уничтожить, если мы из укрытия выйдем. И даже вполне вероятно, что им это удастся. Без укрытия против такого количества автоматов не устоять.

– А второй вариант, товарищ старший лейтенант? – не унимался Вацземниекс. – Вы про два варианта развития событий говорили.

– При втором варианте они сразу ринутся к «схрону». Не думаю, что соберутся там все вместе. Скорее, небольшой группой пойдут. Будет взрыв. И после этого начнется преследование. Но, как я считаю, при том и другом вариантах они выставят далеко впереди заслон, чтобы мы не могли далеко уйти. Может быть, загодя его выслали, и заслон уже стоит где-то там, на нашем предполагаемом пути. Заслон попытается навязать нам затяжной бой до подхода основных сил. А это значит, что нас ни при каких условиях не захотят выпустить. И потому я принял решение – остаемся здесь, сколько сможем продержаться. Здесь есть хотя бы возможность качественно обороняться и «положить» максимальное количество бандитов. А в чистом поле у нас такой возможности не будет. Окопаться не успеем, нас уже догонят и создадут такую плотность огня, что мы будем не в состоянии даже головы поднять, не то что отстреливаться.

Старший лейтенант не спрашивал. Он не имел привычки к демократическим методам управления подчиненными. Армия управляется в приказном порядке, а вовсе не общим голосованием. А фраза про несогласных ничего, по сути своей, не значила.

Никто и не подумал не согласиться.

– Вот и отлично. Готовимся к обороне. Разведчики! Внимательно следите. Как только появятся, сообщайте. Встречать их следует издалека. Лохматый, готовься. Ты первым начинаешь встречать. Высматривай самых авторитетных. Они обычно выглядят более сытыми, и к ним чаще подходят за приказами. Ну, не мне тебя учить… Сам определять умеешь. Ломаченко, Вацземниекс, ко мне на собеседование!

Владислав Григорьевич присел на камень и прислонился спиной к большому валуну. Хотелось потянуться, но потягивание было сопряжено с болью в ране, и потому Старицын такое желание в себе погасил. Замкомвзвода и командир второго отделения встали перед ним.