Святых не кусают

На этом Тоха предпочитал завершать свой отчёт, на все дальнейшие вопросы отмалчиваясь, будь они о судьбе тёмной фигуры или о способе, которым смерти избежали он и Шустрый. Любым же упорствовавшим оказывалось достаточно взглянуть новичку в глаза. И нечто, поселившееся в их глубине с того самого дня, отталкивало даже самых настойчивых. Затем его отпускали. И, уже уходя, из раза в раз Тоха горько усмехался, осознанно скрывая известное ему окончание истории.

Потому как едва ли кто поверит в подобный финал. В то, что деревянный ящик груза, из-за которого всё и началось, эта немыслимая драгоценность, давно лишившаяся скрывавшего её рюкзака и многократно посечённая осколками близких разрывов - и станет причиной благополучного конца.

Без видимой причины, но по громкому щелчку сверкнула короткая вспышка. А затем разлившийся изнутри ящика мягкий тёплый свет, нет, Свет - постепенно сместил Тьму, принося с собой надежду и облегчение. Даруя поседевшему ещё в начале невольному зрителю долгожданное забвение разума.

Очнувшись, он уже не застал никого живого, кроме Шустрого. Вместе и выбрались. Вместе и уволились.

Ответвление ⅞

Выбор. Выбор есть всегда. Иногда он мимолётный и незначительный, иногда определяющий всю дальнейшую жизнь и растянутый на целую её половину. Его же текущий выбор и вопрос перед самим собой в том…

Лес? Или Дом?

Конечно, Лес и есть его дом. Даже Дом, вот так. А Дом - это как раз таки дом. Но Лес это просто дом, а вот Дом…

Там ещё и Друг.

И именно Друг называет дом - Домом. А потому стал называть и он. Вот и выходит, что конечный выбор…

Лес, где его дом? Или Дом, где его Друг?

В первом, конечно, приятнее. Привычнее. Всё как было с самого его рождения и по сей день, место, где все его знают и боятся, даже близко не приближаясь к помеченной территории. Обильная кормёжка в любой захотевшийся ему момент, аж с трёх захваченных полян с кустами малины и пяти ульев, всегда полных, ведь не найдётся позарившегося на его добычу, а сам он до удивительного предусмотрителен, чтобы не разорять владения за раз в ущерб завтрашнему дню.

А Дом… Что Дом?

Глупые правила. Еды на разок, пусть вкуснее он ничего и не пробовал ни с одного куста или добычи. Всё хлипкое, непонятно-неудобное, новое…

Опять же - глупые правила. Глупые и раздражающие. Терпеть мелкую шавку, что смеет на него тявкать? В Лесу он бы уже давно прихлопнул дерзкую и слабую зверюгу, из брезгливости и жалости прикопав, нежели съев. А здесь? Вынужден терпеть её присутствие, пусть после пары затрещин уже от Друга та и перестала подавать голос и даже показываться на глаза лишний раз, что лишает уже его шанса на справедливое возмездие.

Сплошные минусы! И правила. Но всё же…

Друг. Друг перевешивал всё. А ещё ему нравилось учиться новому. Потому что в Доме всё было действительно в новинку. Невообразимое число новых слов, понятий… Глупых правил.

Он даже порывался пару раз помериться с Другом силой. Доказать тому чьи правила должны соблюдаться. Очевидно, что сильнейшего! Коим является уж точно он, а не мелкое, хрупкое и дряхлое существо без шерсти, обделённое даже когтями, клыками, силой, скоростью или хотя бы ядом. И однажды он сорвался. Сорвался, на свою голову.

Тогда-то Друг и научил в первый раз, что в мире присутствуют вещи, понимание которых далеко за его гранью - те маленькие круглые дырочки на груди он зализывал в берлоге добрую неделю, сильно исхудав. Наглые падальщики-волки даже осмелились поквитаться с ним, но переоценили себя. И эта крайне лёгкая победа над целой стаей помогла оценить масштаб своего проигрыша гораздо более слабому врагу, даже чем те же псины.

Тогда он и понял, как мало ему известно. На сегодняшний день. Только на сегодняшний - потому как преисполнился решимости вернуть себе славу величайшего зверя. И упорно с каждым днём продвигается в своих открытиях всё дальше. А уж когда впервые открыл книгу…

Естественно, ничего не понял. Похожие рисунки он видел на коре - красивые чёрточки и загогулины без крупицы смысла. К тому же горькие - несмотря на показушный аппетит наглых зайцев. Но как только его научили читать…

Мир вокруг стал расширяться с огромной скоростью. Лес, в котором он провёл почти всю жизнь - крохотнейший кусочек настоящего мира, в разы более широкого и разнообразного? Его годы и десятилетия опыта, наработанные тяжкой практикой знания по выживанию - песчинка в истории, от которой не останется ни следа, ни памяти? Даже те чудеса, навроде штуки что делает воду горячей, спрятанной у Друга Дома - едва ли ягодка малины от огромной поляны технологий и достижений этих с виду беспомощных безшкурых существ?

Всё это вокруг него существовало всегда… А он и не замечал, не знал. И это по-настоящему пугало. Самый первый осознанный страх царя леса! Хотелось спрятаться обратно в понятный и известный Лес, который дом, где он был самым главным и самым сильным, где не было врага не известного ему, не было еды или добычи, вкуса которой он не знал. Но…