Святыня

Между строк донесения Джея насчет Прайса читалось, что оценка им этого типа весьма невысока и вряд ли человек столь явно сомнительный, столь явно занятый финансовыми махинациями, и притом неумный, смог бы втереть очки Дезире или завести с ней интрижку.

Помимо этого мелкого успеха, Джей не продвинулся ни на йоту в своих расследованиях, и поэтому пять дней спустя в тоне его донесений начало проскальзывать уныние. Близкие друзья Дезире после смерти ее матери потеряли всякую связь с Дезире. С отцом она редко вступала в разговор, с Шатуном и Недотепой в откровенности не пускалась. За исключением романтического воздыхателя Дэниела Мэхью, наезды ее в центр оставались никем не замеченными. Не будь она такой красоткой, однажды обронил Джей, ее вообще бы там никто не видел.

Со времени исчезновения она не пользовалась кредитными карточками, не подписывала чеков, не тратила денег по доверенности, не трогала ни акций, ни депозитных счетов. Проверка ее личного телефонного номера показала, что, начиная с июля и вплоть до ее исчезновения, звонков с ее стороны не было.

«Телефонных звонков не было» — эту фразу донесения от 20 февраля Джей подчеркнул красной чертой.

Что-либо подчеркивать было не в его манере, и красная эта черта доказывала, что уныние его достигло предела и перехлестнуло через край, а уязвленное профессиональное самолюбие трансформировалось чуть ли не в манию. «Можно подумать, — записал он 22 февраля, — что очаровательной этой женщины никогда и на свете не было».

Обратив внимание на странный для профессионала характер этой записи, Тревор Стоун поделился своим недоумением с Эвереттом Хемлином, и уже утром 23-го Джей Бекер был вызван на экстренное совещание с Хемлином, Адамом Колем и Тревором Стоуном, которое состоялось у Стоуна дома. В папке оказалась и запись ответов Джея на вопросы других участников совещания.

* * *

Хемлин: Нам необходимо обсудить стиль последнего донесения.

Бекер: Он вызван моей усталостью.

Коль: И потому в нем присутствуют такие определения, как «очаровательная». Уместно ли это в документе, открытом для всех сотрудников фирмы? Где была ваша голова, мистер Бекер?

Бекер: Повторяю еще раз, это от усталости. Я должен извиниться перед вами, мистер Стоун.

Стоун: Меня беспокоит, не начали ли вы терять профессиональные навыки, мистер Бекер.

Хемлин: Осмелюсь заметить, мистер Стоун, что, по моему мнению, профессиональный такт моим подчиненным уже утерян и дистанция нарушена.

Коль: Вне всякого сомнения.

Бекер: Вы отстраняете меня от ведения этого дела?

Хемлин: При условии, что мистер Стоун поддержит наше решение.

Бекер: Мистер Стоун?

Стоун: Попробуйте убедить меня, что этого не стоит делать, мистер Бекер. И помните, что речь идет о жизни моей дочери.

Бекер: Я признаю, мистер Стоун, что был чрезвычайно расстроен полным отсутствием следов как вашей исчезнувшей дочери, так и Шона Прайса, с которым, по ее словам, она виделась. И расстройство привело меня к некоторой потере ориентации. Да, признаю: то, что вы рассказали мне о вашей дочери, и то, что я услышал от других свидетелей, конечно, вкупе с ее несомненной красотой и привлекательностью, породило во мне сентиментальное чувство, никак не способствующее объективности и беспристрастности расследования. Все это правда, но дело близится к концу. Я найду ее.

Стоун: Когда?

Бекер: Скоро. Очень скоро.

Хемлин: Я настоятельно рекомендую вам, мистер Стоун, разрешить нам передать расследование в другие руки, другому агенту.

Стоун: Даю вам три дня, мистер Бекер.

Коль: Мистер Стоун!

Стоун: Три дня на то, чтобы представить мне ясные доказательства местонахождения моей дочери.

Бекер: Благодарю вас, сэр. Большое спасибо.

* * *

— Плоховато дело, — сказал я.

— Ты это про что? — Энджи закурила сигарету.

— Не говоря уж ни о чем другом в этой записи, погляди на последние слова Джея. Он подобострастен, почти заискивает.

— Он благодарен Стоуну, что тот сохранил ему работу.

Я покачал головой:

— Это не Джей. Джей для такого слишком горд. Чтобы вытянуть из него одно-единственное «спасибо», требуется, по меньшей мере, спасти его из горящего автомобиля. Он не из тех, кто направо-налево рассыпает благодарности. Слишком заносчив. Да его возмутил бы даже намек на то, что его собираются отстранить от дела.

— Но тут он сам не свой. То есть я хочу сказать, что последние его записи до того, как они собрали совещание, говорят не в его пользу. Вот, погляди-ка.

Встав, я прошелся взад-вперед вдоль обеденного стола.

— Джей найдет кого угодно.

— Ты уже это говорил.

— Но за неделю работы им не обнаружено ничего. Нет следов ни Дезире, ни Шона Прайса.

— Может быть, он ищет не там, где надо.

Неловко вытянув шею, я склонился над фотографиями Дезире Стоун. Одна из них запечатлела ее на качалке веранды в Марблхеде — зеленые глаза ее, устремленные прямо в объектив, смеются, густая грива волос цвета темного меда спутана, на ней обтрепанный свитер и рваные джинсы, ноги босы, ослепительно белые зубы сверкают.