Святыня

Возле фонтана нас поджидал только Мэнни и с ним еще двое. Последних я узнал — накануне вечером они стояли слева от нас, когда я и Джон разбирались с Ларжантом, и хотя ростом ни тот, ни другой не могли тягаться с Мэнни, маленькими их обоих назвать было никак нельзя.

— Видимо, это и есть очаровательная госпожа Дженнаро, — сказал Мэнни, зааплодировав при нашем приближении. — Мой друг благодаря вам, мэм, заработал несколько шрамов на голове, никак его не украшающих.

— Фу-ты ну-ты, — сказала Энджи, — извините.

Подняв брови, Мэнни переглянулся с Джоном:

— Эта пигалица еще позволяет себе иронизировать, да?

Стоявший возле фонтана Джон повернулся к нам лицом. Нос его был крест-накрест перебинтован, вокруг глаз у него вспухло и почернело.

— Простите, — сказал он, выходя из-за спины Мэнни, и ударил меня по лицу.

В удар этот он вложил такую силу, что даже подпрыгнул, но я увернулся, отступив назад, и висок мой пострадал раза в два меньше, чем было запланировано. В целом удар был не из удачных — пчела и та кусает больнее.

— Ну а еще чему учила тебя матушка, кроме как боксировать, а, Джон?

Мэнни загоготал, и два других парня тоже хихикнули.

— Смейся, смейся, — сказал Джон, наступая на меня. — А я теперь все твои секреты знаю, Кензи!

Я пихнул его, дав ему сдачи.

— Так, значит, это и есть твой идиот компьютерщик, Мэнни?

— Ну, он не главный, мистер Кензи.

Мне еще не приходилось испытывать, как бьет Мэнни. В мозгу у меня что-то сильно взорвалось, все лицо мое онемело, и я вдруг понял, что сижу на мокром булыжнике.

Дружкам Мэнни это понравилось. Они заулюлюкали и стали мелко притопывать, словно вот-вот намочат в штаны.

Я проглотил подступавшую к горлу рвоту и почувствовал, как онемевшее лицо оживает тысячью булавочных уколов. Затылок за ушами заливает горячая волна, а место мозга занял кирпич. Кирпич был жарким, раскаленным.

Мэнни протянул мне руку, я схватился за нее, и он поднял меня на ноги.

— Не обижайся, Кензи, — сказал он. — Но в следующий раз, когда ты поднимешь на меня руку, я тебя убью.

Я стоял пошатываясь, все еще сглатывая рвоту, а фонтан, как мне казалось, бил откуда-то из подводных глубин.

— Приятно знать, — выговорил я.

Я услышал грохот и, обернувшись влево, увидел, как вверх по Юнити-стрит ползет мусоровоз — такой огромный на узкой улице, что колеса его заезжают на тротуар, а мусорные баки с дребезжанием бьются о цемент и металл. О радость!

Мэнни, обвив меня левой рукой, а правой приобняв Энджи, усадил нас возле фонтана. Не спускавший с нас злобного взгляда Джон маячил где-то над нами. Два же других слизняка-подручных остались поодаль, наблюдая за въезжающими на площадь.

— Мне понравилось, как вы вчера вешали лапшу на уши этому копу. Класс, нечего сказать: «Мэнни, ты ведь не передумал отвезти его в больницу?» — Он хохотнул. — Здорово! Ловкий вы парень!

— Благодарю, Мэнни. Слышать это от вас особенно приятно.

Мэнни повернулся к Энджи:

— А вы так прямиком направились за дискетами, словно знали, где их искать.

— А что мне оставалось?

— То есть?

— Я ведь, как в ловушке, была заперта в компьютерной этим вашим чертовым лазерным устройством в главном офисе.

— Ну да. — Он кивнул своей массивной головой. — А я было подумал сначала, что вас конкуренты наняли.

— У вас есть конкуренты? — удивилась Энджи. — По части утешения в скорби?

Мэнни улыбнулся ей:

— Но потом Джон сказал, что вы интересуетесь Дезире Стоун, а я выяснил, что вы даже пароля на компьютере не знали, и понял, что нам крупно повезло.

— Крупно повезло, — повторила Энджи.

Он похлопал ее по коленке:

— У кого дискеты?

— У меня, — сказал я.

Он протянул руку.

Я положил дискеты ему на ладонь, и он сразу же передал их Джону, который сунул их в кейс и защелкнул замок.

— Ну а что насчет моего банковского счета, кредитных карточек и прочего? — спросил я.

— Вообще-то, — признался Мэнни, — я собирался тебя убить.

— Ты и эти трое? — засмеялась Энджи.

Он кинул на нее взгляд:

— Забавно, да?

— Глянь-ка на свою ширинку, Мэнни, — сказал я.

Он опустил взгляд и увидел пистолет Энджи, почти вплотную приставленный к его мужскому достоинству.

— Забавно вот это, — сказала Энджи.

Он засмеялся, и она засмеялась тоже, выдержав его взгляд, причем рука ее, державшая пистолет, даже не дрогнула.

— Ей-богу, — сказал Мэнни, — вы нравитесь мне, госпожа Дженнаро.

— Ей-богу, — сказала она, — не могу ответить тебе взаимностью, Мэнни.

Отвернувшись, он разглядывал бронзовые таблички и глухую стену напротив.

— Но все обошлось, и пока что все живы, только боюсь, мистер Кензи, что вы сами себе испортили жизнь лет на семь. Кредита вашего больше нет. Денег тоже. Это необратимо. Я и некоторые мои коллеги решили вас как следует проучить.

— И видимо, преуспели в этом, иначе не видать бы вам этих дисков.

— Да, это так, но хотя урок и окончен, мне нужно быть уверенным, что он хорошо усвоен. Так что, мистер Кензи, вы вновь отброшены на первую клеточку. Даю вам слово, что отныне мы вас трогать не будем, но убытки, которые вы понесли, возмещены не будут.