Связанные кровью

Мы чокнулись, и я попробовала чай со льдом. До назначенного приема оставалось всего несколько дней, но я не могла заставить себя пить алкоголь, будто это имело значение. Маттео обвил руками мою талию, прижимая к себе.

Лука и Ария время от времени бросали на нас любопытные взгляды. Они слишком хорошо нас знали. Я говорила с Арией почти обо всем, но это тема, которую я не могла поднять с ней, с моей сестрой, которая любила своих детей больше, чем саму жизнь, чья материнская природа поражала меня с каждым днём.

— Мне нравится, что мы делаем это каждый год, — сказала Лили.

Мы отмечали мой день рождения в Хэмптоне каждый год в течение последних восьми лет, потому что здесь в Августе просто идеально.

— В следующем году станет на одного больше! — сказала Ария с широкой улыбкой.

На одного больше. Она была права. Через год Лили будет носить на руках новорожденного, выглядящей измученной, но безумно счастливой. А я? Я буду такой же, какой была в предыдущие годы, холодной тётей.

Даже желая такого исхода, я знала, что никогда не стану той версией себя, какой была раньше. Эта беременность уже изменила меня.

Глава 3

Маттео

Я взъерошил Амо волосы.

— Эй! — возмущенно крикнул он и умчался.

Не совсем шестилетний, а уже огромная личность. Этот мальчик когда-нибудь станет сильным Капо.

— Он становится таким же тщеславным, как и ты, — пробормотал Лука, качая головой.

Я опустился на диван в гостиной. Девушки и дети находились снаружи у бассейна, а Ромеро разговаривал с одним из своих солдат.

Лука посмотрел на меня.

— Никакой раздражающей ответочки?

Я упер руки в бедра, борясь с эмоциями, которые продолжали сжимать мою грудь. С тех пор как Ромеро и Лилиана объявили о своей беременности, петля на моем горле все туже затягивалась. Их счастье было как удар под дых.

Лука нахмурился и сел в кресло напротив меня.

— Маттео, что случилось?

— Не говори Арии, — сказал я.

Лука напрягся. Я знал, что он не любит скрывать что-то от Арии, если это не служит ее защите.

— Хорошо.

Я не был уверен, имел ли он это в виду, но обнаружил, что мне все равно. Я больше не мог хранить эту тайну. Мне нужно избавиться от этого чувства.

— Джианна беременна.

Глаза Луки расширились.

— Я думал, вы не хотите детей.

— Мы и не хотим.

Лука ничего не ответил, на его лице отразилось понимание.

— Ладно, — просто сказал он. — Так в чем проблема, если вы оба не хотите детей?

Его голос был тщательно пустым, что означало, что он скрывал свои истинные чувства по этому поводу.

— Я… блядь.

Лука встал и сел рядом со мной.

— Ты хочешь ребенка?

Я закрыл глаза.

— Не знаю. Я не хочу этого.

— Ты сказал Джианне?

— Нет. Я знаю, что она не хочет становиться матерью.

Лука молчал, и выражение его лица было напряженным. Я знал, что он все еще не самый большой поклонник Джианны.

— Это не только ее решение.

— Она сказала то же самое, но это ее тело, Лука. Она должна принять решение. Мы, мужчины, можем в значительной степени продолжать жить своей жизнью, в то время как женщины должны пройти через беременность, роды и позднее воспитание детей. Давай будем честными, Ария делает большую часть работы.

Лука нахмурился.

— Я стараюсь проводить как можно больше времени с Амо и Марселлой.

— Не надо защищаться. Ты хороший отец.

— Ты тоже был бы хорошим отцом.

Я закатил глаза.

— Пойдем, Лука. Это чудо, что тебе удается быть таким хорошим отцом после того, что сделал наш, но, может, мне не так повезет.

— Ты хороший дядя. Амо и Марселла обожают тебя.

— И я их обожаю. Я бы отдал жизнь за них.

Лука сжал мое плечо.

— Я знаю.

Я отрицательно покачал головой.

— Мы записались на приём, чтобы избавиться от ребенка на следующей неделе.

— Может, Джианне стоит поговорить с Арией или Лили. Они матери, возможно, они могут помочь.

— Лука, они мамы. Как думаешь, что они скажут? Ты действительно думаешь, что Ария не попытается уговорить Джианну оставить ребенка? Она только заставит Джианну почувствовать себя плохо.

— Конечно, Ария не будет за аборт.

Я встал.

— Мы чертовы убийцы, Лука, так что не смотри так высоко и могущественно. Мы убили больше людей, чем можем вспомнить.

Лука сверкнул глазами.

— Да. Но я никогда не убью своего ребенка.

— Пошел ты, — прорычал я и обернулся.

Не успел я выйти за дверь, как Лука догнал меня и схватил за плечо.

— Маттео, мне не следовало этого говорить. Это ваше с Джианной решение, ясно? Я не имею абсолютно никакого права вас судить.

— Но ты судишь.

Лука вздохнул.

— Рождение детей все меняет. Когда я представляю, что Амо и Марселлы здесь не будет… — он пожал плечами, но в его глазах я увидел боль, которую вызывала у него только эта мысль.

Я кивнул, потому что понял. Или, по крайней мере, мне так казалось.