Связанные кровью (ЛП)

Грейсон прижался ртом к шее Деми, но он не столько питается ею, сколько пытается залечить рану. Его рот залит ее кровью, когда он отстраняется.

— Черт, рана слишком глубокая, — бормочет он, прежде чем укусить запястье и прижать его к ее губам. — Пей, тигрица.

Деми открывает рот, принимая его кровь, чтобы помочь ей начать исцеление. Будучи сверхъестественной, она в любом случае исцелилась бы, но никто из нас не хочет смотреть, как она страдает и умирает.

Кольт срывает с себя рубашку и прижимает ее к ее горлу.

— Ты будешь в порядке.

Взгляд Деми скользнул по мне, и ее брови сдвинулись вместе. Связь пульсируют в панике. Ее сердцебиение замедляется. Крови Грейсона будет недостаточно, чтобы спасти ее от смерти. Нож Сиско вошёл глубже, чем я думал поначалу. Она моргает, пытаясь что-то спросить, но ее рот не может произнести слов.

Связь пульсирует, и я слышу шепот имени. Сиско.

Оглядываясь через плечо, я гримасничаю, когда вижу руки Антии, прижатые к груди Сиско. Она сломала ему грудную клетку, чтобы добраться до сердца, и ее руки в крови.

— Антия занимается им. Ты скоро проснешься, — говорю я, подползая ближе. — Будет больно.

Ее глаза затуманиваются от замешательства, затем проясняются, и она ухмыляется.

— Она приняла хорошее решение, — шепчет она через связь. Потом она стонет.

— Не пытайся говорить, — говорит Грейсон. — Мы присмотрим за тобой, тигрица.

— Этот год чертовски отстойный.

Ее глаза закрываются, и она сжимает губы в тонкую линию.

Я всем говорю, что она подумала.

Эвелин фыркает.

— Возвращайся, сестра.

Боль от смерти Деми отражается сквозь связь, заставляя меня ворчать.

Кольт смотрит на меня.

— С тобой все в порядке, босс?

— Нормально, ее сердце перестало биться.

Мой второй поворачивается к Деми и вздыхает.

— Ну, по крайней мере, на этот раз ты не несешь ответственности за ее смерть.

Деми

Давайте поговорим о смерти на минутку. Это действительно отстой. Представьте себе худший день в вашей жизни, умножьте его на двадцать, а затем прибавьте три. Возвращается к жизни?

Это примерно в четыре раза хуже, чем умереть. Особенно, когда дело доходит до ощущения, как твоя кожа срастается сантиметр за сантиметром еще до того, как ты успеваешь открыть глаза.

— Она исцеляется, — говорит Кольт, прижимая палец к краю раны на моей шее.

— Ты можешь дать ей свою кровь. — Голос Маттео звучит чудесно после предсмертной тишины.

— Я принес тебе подарок, тигрица.

Кровь Грейсона брызжет на мои губы.

Открыть рот — это борьба, но мне удается просунуть язык между зубов. Как только я чувствую вкус его крови, моя челюсть расслабляется, и я прижимаюсь губами к его запястью, глубоко впиваясь и наслаждаясь немедленным приливом энергии.

Я приняла тот факт, что я урод и люблю пить кровь. Но можешь ли ты винить меня? Эта штука похожа на крэк без ужасного падения.

Нет, я никогда не пробовал крэк, но я видел множество людей, которые принимали его или отказывались от него. Это связано с поступлением в колледж в таком большом городе. Я видела почти все на домашних вечеринках, куда мы с Лекси ходили.

Я отпускаю запястье Грейсона и вздыхаю, вытирая остатки бордовой жидкости с лица. Через несколько минут я достаточно исцелилась, чтобы передвигаться.

Эвелин протягивает мне салфетку, сидя рядом со мной. Я беру ее и промачиваю уголки рта.

Нет ничего лучше, чем проявлять хорошие манеры после того, как выпил кровь.

— Лучше? — спрашивает Маттео. Он кладет руку мне на бедро, и связь вспыхивает, возвращаясь к жизни. Тепло сочится из его ладони и пронзает меня. Черный цвет превращается в коричневый на его радужной оболочке.

— Что это было?

Я сижу и поворачиваю шею. Порез от ножа Сиско теперь полностью зажил, и благодаря крови Грейсона я чувствую, что выпил двенадцать чашек кофе и могу покорить мир.

— Связь восстанавливается сама собой. — Он видит замешательство, написанное на моем лице, и продолжает, — Когда один из нас умирает, умирает и связь. Когда ты возрождаешься, связь также оживает.

— Что будет, если я не вернусь?

Кольт качает головой.

— Давай не будем сейчас об этом беспокоиться, с тобой все в порядке?

Я киваю и осматриваю комнату. Две женщины, которые, кажется, никогда ничего не делают, кроме как наблюдают и пьют, сидят на диване. Их руки скрещены на груди, и они пристально смотрят на кого-то позади меня. Оглядываясь через плечо, мои глаза расширяются, когда я вижу Антию, держащую в руке сердце.

— Эм-м-м.

Эвелин похлопывает меня по плечу.

— С ней все в порядке, любимая, она просто переживает потерю своего возлюбленного.

Антия становится передо мной на колени, держа сердце вверх.

— Сиско мертв.

— Я вижу это… что ты собираешься делать с сердцем, Антия?

В тусклом свете офиса ее глаза затенены и призрачны.

Ее рыжие волосы забрызганы алой кровью.

— Я положу его в банку.

Я на девяносто восемь и четыре десятых процента уверен, что Кристина Перри имела в виду не это, когда выпускала свой альбом.