Связанные Прошлым (ЛП)

         — Нам не нужно еще одно поле битвы внутри Наряда, ни больше ни меньше. Не говоря уже о том, что все еще есть Рокко. Или у тебя имеется план, чтобы избавиться от него?

         — Тебе бы это понравилось.

         — Да.

         Я усмехнулся.

         — Не так невинна.

         — Он заслуживает смерти за все, что сделал.

         — Но и я тоже, Вэл.

         Она фыркнула.

         — Прямо сейчас я не собираюсь убирать Рокко. Я подожду, пока Фабиано не расскажет нам точно, почему он присоединился к Каморре, прежде чем решу, что делать с Рокко.

         Вэл кивнула и зевнула. Было уже больше двух, и нам обоим нужно рано вставать.

         Я погасил свет и поцеловал Вэл на ночь.

         В течение нескольких мгновений Вэл ничего не говорила, прежде чем ее тихий шепот прорезал тишину:

         — Ты действительно думаешь, что я буду хорошим Консильери?

         Я улыбнулся, уткнувшись ей в волосы.

         — Да, я в этом не сомневаюсь.

***

         В ту ночь сон не шел ко мне, поэтому я встал в пять утра и выскользнул из спальни в спортивном костюме. Вэл все еще крепко спала. Я переоделся в шорты для бега и футболку и отправился в небольшой тренажерный зал рядом с моим кабинетом. Каждое утро я старался пробежать не меньше девяти километров. Сегодня я решил выполнить двенадцать километров в надежде успокоить свой беспокойный ум и избавиться от затянувшегося напряжения в теле.

         Быстро приняв душ в гостевой ванной и переодевшись в деловой костюм, я направился в свой кабинет. Еще не было и семи, но предстоял тяжелый день. Мне нужно было посетить одного из наших торговцев оружием, а затем отправиться в Трентино, одно из наших новейших подпольных казино.

         Фотографии Фабиано все еще издевались надо мной на моем столе. Я взял их и засунул в один из ящиков, прежде чем склонился над бумагами с нашими приказами об оружии.

         Тихий щелчок заставил мою голову вскинуться с прищуренными глазами.

         Анна зависла в дверном проеме, наполовину скрытая за дверью. Ее волосы были взъерошены, и она все еще была в своей белой пижаме с розовым цветочным узором.

         — Можно мне войти, папочка?

         Я отложил бумаги и отодвинул назад свое кресло.

         — Конечно, Анна. Что такое?

         Что-то в ее поведении было не так. Обычно она не была такой скромной рядом с нами, даже если была сдержанной, когда рядом находились незнакомцы. Она закрыла дверь и на цыпочках подошла ближе, стараясь не встречаться со мной взглядом. Я притянул ее к себе на колени, и она прижалась головой к моему горлу, ее пальцы возились с моим пиджаком.

         — Ты ведь знаешь, что можешь рассказать мне все, что угодно? — тихо сказал я.

         Она резко кивнула.

         — Папочка, если я сделаю что-то плохое, что-то, что тебе не понравится, ты убьешь меня, как Орацио?

         На мгновение мое сердце перестало биться. Схватив ее за плечи, я повернул ее так, чтобы видеть ее лицо. В ее глазах застыла искренняя тревога, и это было самое ужасное зрелище, которое я мог себе представить. То дерьмо с Орацио и Фабиано ничего не значило по сравнению с той ебаной болью, которую я испытал, потому что моя собственная дочь думала, что я могу убить ее, если она меня разочарует. Сама идея...

         Я слегка приподнял ее подбородок.

         — Анна, что бы ты ни сделала, я никогда не причиню тебе боль. Я буду защищать тебя своей жизнью от любого вреда. Ты меня слышишь?

         — Даже если я стану предателем?

         — Я никогда не сделаю тебе больно. Никогда.

         Она прикусила губу.

         — Хорошо.

         — Кто сказал тебе, что-то подобное? — спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал мягко.

         — Леонас сказал, что тебе придется убить Орацио, потому что он предатель, и что ты сделаешь то же самое с любым другим, кто предаст тебя.

         Я стиснул зубы. Я поцеловал Анну в лоб.

         — Я люблю тебя больше всего на свете, Анна.

         — Я тоже люблю тебя, папочка, — сказала Анна и снова прижалась ко мне.

         Несмотря на свою загруженность работой, я решил провести с ней некоторое время.

         — Как насчет того, чтобы сыграть вместе мелодию?

         — Серьезно?

         Она села, широко раскрыв глаза.

         Сейчас я редко играл на пианино. У меня для игры не было времени, и это никогда не было моей страстью, но игра с Анной занимала особое место в моем сердце.

         Она спрыгнула с моих колен и, взяв меня за руку, практически потащила в библиотеку. Это была моя дочь, а не та испуганная девочка, которая сидела здесь несколько минут назад.

         Анна устроилась на скамейке у пианино.

         — Ты не хочешь сыграть на своей арфе?

         Она резко покачала головой.

         — Я хочу поиграть с тобой на пианино.

         — Хорошо, — я сел рядом с ней. —Давай посмотрим. Какую песню ты хочешь сыграть?

         — Let it Be!

         Я усмехнулся. Я порылся в ее буклетах в поисках песни и открыл его. Анна любила слушать Битлз и играть их песни. Она была старой душой в молодом теле.

         — Ты готова?

         Она улыбнулась мне, забыв о своем беспокойстве и страхе. Я бы сделал все, чтобы так оно и оставалось.

ЧАСТЬ 2

Данте

         Мне следовало знать, что Рокко предпримет какие-либо действия. В тот момент, когда я сказал ему, что хочу поймать Фабиано для допроса, он стал напряжен.

         Валентина и я только что отпраздновали нашу одиннадцатую годовщину, когда Джованни появился на моем пороге, выглядя взволнованным.

         — В чем дело, Джованни? — спросил я, направляясь к нему через вестибюль.

         Габби быстро вернулась на кухню, давая нам уединение.