Связанные судьбой

Она напряглась, застыла на мгновение, но потом снова продолжила одеваться. Так и не обернувшись, не сказав мне ни слова, девушка вышла из комнаты, оставив меня один на один с чувством вины.

Я лежал на кровати, медленно трезвея, перед моими глазами стояло ее заплаканное лицо, я вспоминал, как она сжимала одеяло в руках, как не смотрела на меня все это время. Человек, сотворивший такое со своей подругой, с девушкой, пролетевшей полмира, просто, чтоб его подбодрить… заслуживает страдать.

Но те девушки, что отдавали мне свое сердце, разве они мучились меньше? Они звонили мне, умоляли вернуться, они были ослеплены моим огнем. Я мог быть равнодушен к их переживаниям, просто потому, что сам никогда не любил и не терял.

Нет, я не верю в карму, не верю, что это судьба воздала мне по заслугам. И все же, не могу не признать, что во всем этом есть какая-то справедливость. Я требовал от брошенных мной девушек, чтобы они держали себя в руках, не теряли гордости и достоинства, молчали и терпели.

Пришло мое время взять себя в руки. И терпеть. Терпеть столько, сколько придется.

* * *

Отоспавшись, протрезвев, побрившись, я, наконец, снова почувствовал себя человеком. А люди должны нести ответственность за свои поступки. И если даже Велия никогда не сможет меня простить, я все равно обязан попросить прощения.

— Алло, — ее голос звучит спокойно, может, немного печально.

— Велия… я не хотел, — я вкладываю в эти слова все раздирающее меня изнутри чувство вины.

— Я знаю, ты был очень расстроен. Я на тебя не сержусь.

Не сердится? Да разве может такое быть? Когда это Велия спускала мне хоть что-то, закрывала глаза хоть на малейший мой проступок?

— Мы… можем остаться друзьями?

Немного помолчав, девушка ответила деланно бодрым голосом:

— Да, конечно! Мы всегда будем друзьями.

На какое-то время я испытал облегчение, но совсем скоро догадался… как такое может быть. Она не сердится, потому что окончательно подпала под влияние моего биополя. Она не может ненавидеть меня, потому что полюбила. И ее слезы… она плакала, потому что любимый человек так с ней обошелся.

Этот звонок не уменьшил моего чувства вины. Он многократно усилил его. Боже, Велия, что же я наделал?..

* * *

Вина, сожаление, стыд в конце концов заставили меня на секунду забыть о себе и своих переживаниях. Но чтобы не сойти с ума, мне по-прежнему нужно было что-то, за что можно было бы ухватиться.

Мне казалось, что если я увижу ее, хотя бы один раз, я смогу обрести какое-то подобие земли под ногами. С замиранием сердца я ждал, ждал и ждал, когда она окажется на улице, вдали от него. Увидеть ее хотя бы раз!..

Она шла из магазина, неся в руках две сумки с продуктами, точь-в-точь, как в тот день, когда я впервые встретил ее. Она казалась спокойной, может быть чуть-чуть грустной. Прекрасная, до боли знакомая, такая, как раньше. Я не мог оторвать взгляда от нее, мучительно пытаясь продлить эти мгновения…

Она скрылась во дворе, а я откинулся на сидение машины, смеясь и плача. Мила по-прежнему скучает по мне, и мы все еще можем быть вместе, хоть и вдали друг от друга. У меня теперь есть только это.

Увидеть ее снова, понять, что и она думает обо мне… Мне остается жить только ради этих мимолетных, непродолжительных встреч.

Моя Мила… все еще моя. Пусть она и не подозревает об этом.

Глава 15. Новость

Мила

Я подала документы в несколько разных вузов, как и полагается. Есть ли у меня надежда поступить на бюджет? Пожалуй, что есть, если судить по проходным баллам предыдущего года. Но загадывать пока рано, тем более что ЕГЭ я сдала не так хорошо, как хотелось бы — перед экзаменами я была занята чем угодно, только не подготовкой к экзаменам. Я с тоской вспомнила о том времени — это был настоящий медовый месяц, счастливее я была разве что в Италии.

Я снова осудила себя за непотребные мысли. Взглянув в зеркало в холле последнего из выбранных мной мед вузов, я всмотрелась в свое отражение, оценила выражение своего лица. Смущенное, виноватое. Грустное.

Нет, я не виню себя за чувства — я уверена, Антон бы понял это. Не виню за грусть и тоску. Совершенно определенно, я ощущаю вину за преследующее меня желание, эротические фантазии, от которых я никак не могу избавиться, но основная моя ошибка состоит не в этом.

Неуверенность — вот мой самый большой грех. Это чувство преследовало меня на протяжении всего этого времени. Стоит мне оказаться далеко от Антона, как меня начинает сводить с ума вопрос — а правильно ли я поступила, оставшись с ним? И этого я не могу себе простить. Я и правда, изменщица.

Я очень люблю Антона. Мы с ним словно созданы друг для друга. Чего еще мне надо? Но нет, я не просто безумно скучаю по Андрею, не просто сопереживаю ему — я в прямом смысле размышляю, не уйти ли мне к нему. И это чудовищно, преступно! Но я ничего не могу с собой поделать.