Свид 24. Книга 1

Всю неделю она высматривала его, когда были ее смены. Но в столовой в обеденное время он так и не появился. В суете и в работе она пыталась заглушить голос своей совести, но едва она оставалась одна, голос становился громче, напоминая ей о содеянном. На совете в её мозгу было принято решение избавиться от меньшей из зол и навестить Марка, решение было принято спонтанно сразу после сдачи смены в девятом часу вечера. В пустых коридорах блока она безошибочно нашла его офис. Постояв секунду, она не сразу решилась постучать. Мысль о том, что он мог быть уже дома пришла в последний момент и не давала ей покоя. Но вдруг она заметила, сквозь щель между дверью и косяком тусклый свет знакомой ей лампы «Ага, он тут, значит стучим». На этом сладкий сон Марка прервался. Десятью секундами позже Анри осознала всю глупость своего плана, когда оба они встали под полоской света над Свидом возле кресла.

– Прости, я не вовремя. Наверно надо было забежать в обед, но такой плотный график, ни минуты свободного времени – в чашу совести упал ещё один повод самоуничижения – ложь. Да, график был плотный, но она всегда находила время на обед, чтобы посидеть в компании своих новоиспечённых подруг.

– Да нет, всё нормально – дежурная улыбка не сходила с лица. Он корил себя за угодливость, но иначе поступить не мог. Ещё в период университета он понял, что его нелюдимость может значительно отразиться на карьере. Курсовые в одиночестве, нет связей, чтобы пробиться в лучшие лаборатории и конечно отсутствие девушки. Он пришёл в университет раньше, чем положено, его приняли с распростёртыми объятиями двери научно-исследовательского центра, так как нуждались в свежих мозгах, коими он блистал на всех олимпиадах и с легкостью показал высокие результаты на вступительных экзаменах. Но не учел одного, в группе он был ребёнок и рассчитывать на хорошую социальную адаптацию не мог как ни старался. По итогам первого года он не завел ни одного друга, даже хуже прослыл «ботаном», а преподавательский состав недолюбливал его за слишком высокую эрудированность. Пытаясь учесть все ошибки прошлого года, он нацелился на новый с большим энтузиазмом, так как считал, что человеческое поведение и отношения подчиняются тем же правилам, что и законы физики. Ошибочно было и это его суждение. Год прошёл в одиночестве, заговорить с людьми было сложнее и отдушину он находил только в цифрах и долгих часах в лаборатории.

Годы бакалавриата научили его многому в плане социальной коммуникации. Улыбчивый, доверчивый и угодливый Марк вступил в новую группу. Он помогал с учебой всем, кому мог, засиживался допоздна на неинтересных студенческих играх, принимал участие во всех общественных мероприятиях, даже ходил на свидание и держался с девочкой за ручку. Но к концу обучения понял, что всё это ему было не интересно. Он хорошо играл роль доброго самаритянина, каким совсем не являлся и понимал, что люди всё равно его не воспринимают всерьёз и даже для той единственной девушки, с который он провёл не одну ночь, он был лишь временным вариантом. И сейчас в тот момент, когда он проснулся и понял, что нужно будет говорить, общаться улыбаться ему хотелось убежать. В своем одиночестве он всё глубже уходил в себя и всё меньше хотел общаться с внешним миром. Ему легко давались беседы по рабочим вопросам, его коллеги часто приходили к нему за советом, но все бытовые темы он уже не поддерживал и старался избегать. Это была не первая ночь, когда он спал в офисе. В дальнем углу он обзавелся старым диваном, который ему отдали строители, когда шла перестройка блока под военные нужды.

– Если ты устал я могу зайти завтра, в обед? А вообще я тут тебе кое-что принесла в знак благодарности – она начала копошиться в пакете и извлекала набор пирожных, которые купила днём в столовой. Их внушительная стоимость знатно потрепала её кошелёк, но совесть такие траты с удовольствием одобрила – вот – она протянула красивую коробочку, перевязанную на спех лентой. По части декора была не сильна, поэтому бант вышел кривым и свешивался с края коробки как сдувшийся воздушный шарик. Заспанные глаза Марка расширились, он на автомате протянул руки и принял увесистую коробку. Глядя на прозрачную крышку коробки он пролистывал воспоминания последних лет и не нашёл ни одного, когда бы ему дарили что-то весомое сравнимое с этим подношением.

Анри приняла его обескураженный взгляд за сонливость и не желание продолжать беседу, поэтому решила спешно ретироваться, дабы не нанести большего урона, итак, неудавшемуся плану по очищению совести.

– Ну, я пойду, хорошего вечера – впереди уже сочился приятный свет из коридора суливший долгожданный побег от очередного конфуза, но едва её нога достигла порога, голос Марка разрушил все её грёзы.