Свидание под дождем

– Да плевать мне и на специалистов, и на оборудование, ты уж прости меня, – махнул рукой Серж. – Я настоящее искусство хочу смотреть, а не шоу.

Глеб ни при каком раскладе не собирался спорить с Сержем Мальтизеном, от которого зависела судьба любимой женщины, Зои, но тут не выдержал:

– Вот именно! Хоть так, но народ приобщается к искусству. Сначала люди посетят мое шоу, потом захотят пойти в картинную галерею. Да почему захотят, уже идут, и очереди сейчас во все музеи, к первоисточникам. На Серова, на Айвазовского, на привозных художников… Это же прекрасно, что люди жаждут поклониться высокому! Не водку пьют, а на выставки стремятся!

– Это потому, что сейчас кризис и рестораны не всем по карману, билеты на концерты дорого стоят. А развлекаться где-то надо… Выставка же – относительно доступное мероприятие. Не дешевое, но – доступное. Большинство из тех, кто шляется по выставкам, ничего не смыслят в живописи. Просто это модное развлечение. Фотографируются на фоне известных портретов, а потом свои фото в социальных сетях выставляют, чтобы лайки собрать. Наш современник, Глебушка, – это деятельный бездельник, понимаешь? Истинных ценителей искусства, которые в нем разбираются, очень мало.

Глеб молчал, опустив голову. У него возникло ощущение, что Серж специально издевается над ним, хочет унизить. Просто потому, что некоторым людям приятно унижать окружающих, вздумавших решиться на какое-либо дело… Все же он очень неприятный человек, этот Мальтизен, наконец определился Глеб в своем отношении к собеседнику.

– Э, ты чего? Скуксился? – добродушно усмехнулся Серж. – Перестань. Ты молодчина, на самом деле. Сразу просек, на чем деньги можно срубить, я таких, как ты, уважаю. Вон у меня приятель есть в Омске – поставил скандальный спектакль, вся страна о нем узнала… Я тебе как знаток говорю: руби бабло, пока есть возможность. Делай шоу, пока народ идет. Больше шоу, больше скандальности, эпатажа. Потом мода на что-то другое пойдет, на другой вид досуга… Пока есть ажиотаж, открой еще несколько галерей, еще проекты запусти. После Дега возьмись за Микеланджело, например, или за Пикассо. Дали вроде еще не охвачен! О, а провинция? Соберешь денег в Москве, езжай, брат, в провинцию. Там снимешь где-нибудь зал, оборудование свое разместишь – и по новой деньги греби. Главное, в провинции много денег за билет не проси, там народ небогатый…

Глеб сидел, опустив голову. Он чувствовал себя окончательно оплеванным, растоптанным. С одной стороны, в словах Сержа Мальтизена заключалась своя правда. Но какая-то исковерканная, «кривая» правда.

– Тебе, пожалуй, виднее, как на искусстве можно деньги заработать, – бесстрастно произнес Глеб.

– Нет, вот на настоящем искусстве – много не заработаешь, – покачал головой Серж, ничуть не обидевшись. – Настоящий художник без спонсора не проживет. Ему государство должно помогать, меценаты… Я, милый, работаю в одном из лучших театров, но я на самом деле весьма небогатый человек. Свой оклад получаю, но не больше того. Иногда услугой за услугу расплачиваюсь, но никогда не в ущерб своей работе. А старинные часы… так, больше пыль в глаза пускаю.

– Да и я свои вложения пока не отбил, – усмехнулся Глеб.

– Вот. Вот! Бизнесмен, а без гроша в кармане. Так я и думал. Да еще и влюбленный. И не в абы кого, а в балерину… Я, Глебушка, рядом с балетными обоего пола уже двадцать лет работаю. И знаешь что? Я тебе одну вещь скажу, очень важную. Никогда не связывайся с балериной. Ну, в смысле, с женщиной, которая напрямую связана с творчеством, с искусством. Причем и душой, и телом связана. Ведь тело балерины – ее главный инструмент. Она вся, вся, целиком и полностью принадлежит сцене. Ну какая из балерины подруга жизни? Мужчина в нее должен постоянно вкладываться, терпеть ее отсутствие дома, ее холодность, ее усталость, ее душевную опустошенность, когда она является после премьеры и ложится ничком, и ни словечка от нее, ни взгляда теплого до тех пор, пока не придет в себя… мужчине придется подстраиваться под ее режим, под ее здоровье, под гастрольный график полностью… Придется терпеть ее истерики, ее страдания – а вот она плечо потянула, а вот у нее сустав болит, а вот она ногу стерла в новых пуантах, а почему не ее на роль Жизели взяли, а какую-нибудь Машу Пупкину! И так далее, и так далее.

– Можно подумать, что с обычной женщиной, не балериной, которая не на сцене, а в офисе свой день проводит, никаких проблем не возникнет, – с иронией, чувствуя, как у него дрожат губы, возразил Глеб.

– С любой женщиной – всегда проблемы, – тряхнул головой Серж. – Но. Но! Эта, которая из офиса, тебе хоть обед приготовит, кастрюлю борща сварит, а вот от балерины ты подобных разносолов вряд ли дождешься. Потому что она вся в искусстве, ее жизнь – это сцена.

– Ну и что, – пожал плечами Глеб. – Меня это ничуть не страшит.