Свидание с развратным фавном

Сима вздохнула. Честно говоря, от престарелого педагога хотелось бы совершенно другого. Однако некогда строгая и неприступная Сирена Романовна с годами растеряла свою непоколебимость и ничуть по данному поводу не печалилась. Единственное, что ей мешало жить в полной радости, так это незамужняя, обделенная мужским обожанием Сима. Отчего-то не жаловал сильный пол дочь Сирены Романовны. Поэтому любой мужчина, который приближался к Серафиме на расстояние вытянутой руки, обсуждался мамочкой с большим энтузиазмом.

– Симочка, дитя мое, не молчи. Рассказывай! – отставила кружку в сторону мать и подперла дряблые щечки ладошками. – Серафима, он читал тебе стихи?

– Кто, мам? – уныло спросила Сима. – Если ты про Шишова, так он остановки-то запомнить не может, куда ему стихи!

– Ну, хорошо, а ты? Ты читала? – сгорала от нетерпения мамочка.

– Мам… – устало смерила ее взглядом Сима. – Даже когда я на пассажиров кричу, он меня заткнуться просит, а ты хочешь, чтобы я еще в промежутках и стихи читала? Я тебе сразу говорю – он до ближайшей остановки тогда не дотянет. Хватит твоего Шишова родимчик, а я виновата буду. Мам, послушай, а у тебя знакомых в милиции нет?

Сирена Романовна поглядела на свое отражение в блестящем чайнике и легкомысленно тряхнула кудряшками.

– Не-а! А зачем? Тебе надоела профессия кондуктора и ты желаешь устроиться в милицию?

– Да боже избавь! – замахала на нее руками дочь. – Я просто думаю… Вот ты же много читаешь, и как тебе кажется, сейчас милиция находит преступников?

Иногда Сима просто поражалась маменьке – самый обыкновенный вопрос порождал порой в ней всплеск кипучей фантазии. Как, например, сейчас.

– Ты боишься за свою честь? – загорелись глаза у матушки. – Тебя преследует маньяк? Знаешь, Сима, я где-то читала, что не все маньяки – преступники. Некоторые страдают весьма сносными маниями, например, манией величия или там клептоманией. А есть еще никрофи… кхм, но это, наверное, все-таки не мания.

Сима грустно уставилась в окно: с маменькой говорить с каждым разом становилось все труднее – женщина грезила приключениями, бешеными страстями и высокими чувствами. А у Серафимы был как раз весьма земной вопрос.

– Мам, вот как ты думаешь, могут у нас человека осудить ни за что ни про что, а? – наконец выдавила из себя Сима.

– Нет! – патриотично вздернула голову вверх Сирена Романовна. – Не могут, это я тебе совершенно точно заявляю! Я перечла вагоны литературы и заявляю: не могут! Нет, случалось, что человека некоторое время держали в тюрьме по ошибке. Я читала, один даже шестнадцать лет провел по недоразумению, однако ж потом правда восторжествовала. И еще был случай – мужчина был осужден несправедливо, его даже расстреляли, и опять – настоящий преступник все-таки был обнаружен! И того невиновного реабилитировали. Правда, посмертно. Ну, ты ж понимаешь, это издержки профессии.

От столь глубоких маминых познаний у Серафимы затряслись пальцы и кружка в руках весело запрыгала.

– Не тряси посудой, денег не будет, – мимолетом заметила мать и увлеченно вспоминала дальше: – А еще была статейка – только это за границей, не у нас, – там попросту поймали человека, а потом истязали его, пока он не сознался во всех грехах, а в конечном счете…

Чашка из рук Симы все же выскочила. Грохнулась на пол, и тоненькая витая ручка отвалилась.

– Доигралась… – покачала головой Сирена Романовна. – Я ведь с детства тебя воспитывала – не балуйся с посудой!

– Мам, а у нас такое может быть? – от волнения осипла Кукуева. – Ну чтобы там истязали, ошибались, издержки всякие?

– Ха! А наши чем хуже заграницы? У нас тоже все как у людей, еще и не такое встречается. Сима, так если у тебя пробудился такой интерес к документалистике, я сегодня же сделаю тебе подборку, где будут все статьи о промахах нашей милиции. Только, дитя мое, это так непатриотично, фи! – скривилась Сирена Романовна и оттопырила оба мизинчика.

Сима помотала головой и, чтобы хоть чем-то занять руки, достала другую чашку и налила себе еще чаю. Мамочка уходить не думала, а Симе так надо было побыть одной и собраться с мыслями…

– Ты, дочь моя, сегодня дурно себя ведешь. Поставь чай на место и не смей прикасаться к чашкам. И вообще – тебе нужно принять ванну с липовым отваром и с медом.

– Вот! – обрадованно вскочила Кукуева. – Этим я как раз и хотела заняться!

Она побежала в ванную и на всю мощь включила воду.

– А еще, – кричала матушка из кухни, – тебе необходимо наложить успокаивающую маску на веки!

«То есть чтобы я навеки успокоилась?» – мелькнула мысль у Симы, но мамочке она прокричала:

– И маску обязательно! И потом еще завернусь в картофельную шелуху для омоложения кожи, и для хороших волос погрызу корень молодой герани с кусочками земли, и выпью настой из крабовых палочек, а для приворота мужчин натрусь протухшим яйцом!

Она выскочила из ванной, чтобы проводить родительницу, и замерла – бывшая учительница, ломая ручку, быстро конспектировала каждое слово дочери.

– Серафима, я не успела, для приворота чем надо натереться?