Свидетель

— Ну, ваши предложили узнать, что такое с нами, почему не умерли после удара. Наши согласились не сразу. Сначала ругались долго. Они же все помнят, как это было, и обижены очень. Но Штар уговорил, сказал, что иначе вымрем все. Из-за того, что в конце концов все будут родными, родственниками. Значит, надо будет жен и мужей со стороны брать. А дети тогда как? Если они в ваших пойдут? А тут, может, уколы какие изобретут. Лекарство, в смысле.

— Так если про детей, это проще всего на практике проверить.

— Ты что? А если он в ваших?! И умрет?!

— Прости, не то сболтнула, точно.

— Мне вот уже среди наших пары нет, все маленькие еще. Или уже старенькие, — Анна грустно улыбнулась. — Но за вашего я бы и сама ни за кого не пошла — не смогу в метро жить. Жутко там.

Действительно ведь, жуть. Это они привыкли уже, смирились. Дети, так те вообще, что такое солнце, только по рассказам и по книжкам знают. А тут как рай. Для нее, по крайней мере. Чтоб перевести разговор на более приятную тему, Кристи спросила:

— Ань, а расскажи, как вы тут вообще живете?

— Как живем?.. Да что рассказывать-то? Тебе не интересно будет. Работаем. Много. Теплицы, оранжерея… Скотину держим. Коз, птицу. Кого подобрать сумели, когда сюда переселялись. Так что с мясом у нас не очень. Не часто на столе бывает. Картошку вот едим. Тыкву, капусту. Ну сама знаешь, вам это же даем. Пробовали зерно растить, но невыгодно. Все, что в теплицах, — чистое. А вот остальное чистым не получается, хоть мы каждый год землю и чистим.

— В смысле?

— Ну… Как объяснить?.. Вот, смотри. Мы выращиваем траву, потом выдергиваем ее с корнями, собираем и сжигаем подальше от усадьбы. Трава всю гадость из земли выбирает, главное, чтоб дым потом на наши участки не шел. Золу зарываем поглубже, в ней самая отрава. Потом, если участок такой закрыть сверху, теплицу там поставить, то земля чистая останется. Не закроешь — с дождем опять нальет. А для полива воду очищаем. Просто все. Ладно, давай чаю?

— Давай.

Чай был в большом керамическом чайнике и пах летними травами и медом.

— Не бойся, пей. Он точно «чистый».

— Вкусный, и медом пахнет.

— Не, меда у нас нет. А это травки. Мы их тоже в закрытом грунте растим, в оранжерее. Вместо заварки хорошо и как лекарства. Пей, вот увидишь, кашлять меньше станешь.

— Жалко, что посмотреть мне у вас ничего нельзя, Штар не разрешил.

— Жалко. А то бы я тебе дом показала… Тут у нас все, и жилье, и мастерские.

— А круглый, почему?

Анна уже открыла рот, что бы ответить, но тут как раз вошел Штар.

— Внутренний периметр, если что-то говорит это название. Пока все спокойно. Но кто знает, что нас в будущем ждет? Аннушка, погуляй, нам тут поговорить надо.

Анна послушно вышла, и только после этого Штар снова заговорил:

— У нас тут человек живет, узнал, что вы пришли, рвется на свидание. Говорит, старый знакомый.

Беглец… Кристи сразу поняла, что это он. Что ж, на такую удачу она даже и не рассчитывала.

— Я согласна. Жду.

— И даже не спрашиваете, кто?

Кристи пожала плечами:

— Не спрашиваю. Знаю.

— Тогда предупреждаю. Помните такое: «С Дона выдачи нет»? Так от нас тоже — выдачи нет. Зову? Не боитесь?

Боялась ли она? Вряд ли. Штар вернул ее в реальность, сказка закончилась — вот это было грустно. И голова болела.

— Не боюсь…

* * *

Парень сидел напротив и молча разглядывал Кристи. Она в конце концов не выдержала:

— Ты же, кажется, поговорить хотел?

— Это Штар так сказал?

— Да.

— А если я пришел убить тебя?

От этого «тебя» Кристи поежилась, абсолютно не обратив внимания на «убить».

— Не убьешь.

— Это почему еще? Я — маньяк, убийца, мразь, которая не заслуживает жизни! — парень явно накручивал себя. — Так ты считаешь? И что, не убью?!

— Ты хотел мне что-то рассказать. Рассказывай.

— А я разве не рассказывал тогда, год назад? Разве я не кричал, что не убивал девочку? Кто услышал меня? Я не рассказать хочу, спросить: за что? Кому я что сделал плохого?

Кристи хотела ответить, но он перебил:

— Ты сама на «Даче» была? Да что я спрашиваю, конечно же, нет! Если бы тебя туда… На месяц, только на месяц. Там сыро, холодно, там всегда темно, и люди, люди! В этой темноте, как черви… И целый день ты что-то делаешь: расчищаешь, убираешь… Самое вонючее, самое тяжелое, самое опасное — тебе. Кого вечером недосчитаются надсмотрщики? А им все равно. А тебе, тебе даже хорошо. Та ложка баланды, что полагалась ему, достанется тебе… Знаешь, почему я не умер? Я права не имел! Мазай мне не советовал мстить. Его убили? Может, ты опять думаешь, что это я? Я же ушел от него в тот вечер! И он был жив! Жив!

Кристи наконец-то сумела вставить слово:

— Во сколько ты ушел?

— Разве я знаю? Разве я смотрел на часы? На закате. Я не смог бы уйти раньше, просто бы выжгло глаза…

Парень замолчал. Выговорился?

— Он ничего не говорил тебе, может, ждал кого?

— Не ждал он никого. И когда меня провожал, никого рядом не было. Я бы заметил, пурга не началась еще.

— А когда она началась? Ну, в смысле, через сколько времени после твоего ухода?

— Не знаю. Часа через два или полтора. Не знаю.