Свидетель с заставы № 3

— Надеть очки, — негромко сказал Бочкарёв, и эти слова вывели Юдина из состояния восторженности. — Начнём спускаться! — добавил Николай. Ему было не до величественной панорамы: восход солнца не обрадовал его, напомнив о неумолимом беге времени и о том, что они могут опоздать в Н-ск. Метель задержала их на хребте на целых пять часов, а впереди ещё большая часть пути.

Они надели дымчатые очки, чтобы лёд и снег не слепили глаза, и начали спускаться вниз, к Чёрному ущелью, которое казалось сверху тоненькой извилистой трещиной.

— Если мы не приедем в Н-ск завтра утром, то самолёт улетит, — неожиданно сказал Бочкарёв: — Лётчик не сможет больше ждать. Это последний рейс. До мая не будет самолёта.

Весь день они спускались с хребта и доехали до горловины ущелья только к ночи.

Они знали, что с наступлением темноты по этому ущелью никогда еще не проезжал ни один, даже самый отважный охотник, и всё-таки поехали.

Бочкарёв проверил, хорошо ли прикреплён к седлу свёрток, и сказал:

— Поезжай, Ваня, первым. За повод не держись.

Чёрное ущелье рассекало горы двумя гигантскими ступенчатыми сбросами. Всадники ехали гуськом по нависшей над пропастью тропе, такой узкой, что двоим на ней не разминуться. Непроницаемая тьма царила вокруг, пришлось, опустив поводья, целиком довериться инстинкту коней. Один неосторожный, неверный шаг, одно лишнее движение, и ты вместе с лошадью полетишь в пропасть.

Но как ни осторожно ступали кони, выбирая дорогу, а иногда из-под копыт с шумом срывались вниз камни.

Прислушиваясь к этим быстро умирающим звукам, Иван чувствовал, как всё холодеет у него внутри. Скоро ли взойдёт луна? Не скроют ли её тучи?

В пути хорошо думается, мыслям становится просторно, они возникают одна за другой, и ничто не мешает им. Иван любил думать в дороге. Чего только не вспомнишь, покачиваясь в седле, о чём только не помечтаешь!..

Но в эту ночь Иван не мог думать ни о чём другом, кроме самого главного: завтра утром он с Бочкарёвым должен быть в Н-ске.

Звёздочка вдруг оступилась и в испуге шарахнулась назад. В то же мгновенье шагавщий следом за ней Воронок Бочкарёва встал на дыбы и попятился обратно. Бочкарёв обхватил обеими руками шею коня, и, когда тот, дрожа всем телом, остановился, Николай почувствовал: свёртка у седла нет.

Видимо, стремительно вздыбившись, Воронок порвал верёвки о скалу.

«Главное — берегите свёрток, теперь всё зависит от вас», — вспомнил Бочкарёв напутствие начальника заставы.

«Постой, милый, стой смирненько!» Успокоив коня, Николай стал ощупывать седло.

— Чего ты там? — испуганно прошептал Юдин.

— Свёрток... — шёпотом ответил Бочкарёв.

Он спешился, держась за луку седла, нагнулся и пролез под брюхо Воронка на узкую обледенелую тропу.

Конь прижался левым боком к скале и тяжело вздымал бока.

— Потерял? — ещё тише спросил Иван. Николай не ответил. «Неужели свёрток упал в ущелье?» — с ужасом подумал он, шаря вокруг руками.

— Оторвался? — встревоженно переспросил Иван.

— У тебя где верёвка? — вопросом на вопрос ответил Николай.

Иван снял с плеча бухту крепкой верёвки. Нащупав левой рукой гриву Звёздочки, он ухватился за неё, откинулся назад, протянул верёвку товарищу и только сейчас услышал приглушённый расстоянием шум: глубоко внизу ревел на камнях горный поток.

— Размахнись сильнее, — подсказал Бочкарёв.

Иван нагнулся ещё ниже и, размотав верёвку, раскачал её конец.

— Поймал! — сказал Николай.

— Что ты там собираешься делать? — спросил Иван, хотя и догадывался о затее товарища. «Неужели это мыслимо? Да ещё в такую темень?..»

— Я вниз полезу, — подтвердил Николай.

— За что верёвку крепить будем? — глухо спросил Иван.

Бочкарёв связал свою верёвку с верёвкой Юдина крепким морским узлом, потом они сделали на обоих концах петли; одну Иван надел на шею Звездочки, другую Николай закрепил у себя подмышками.

— Удержишь?

— Удержим, — сказал Иван. Он спешился и стоял рядом с лошадью.

«Может, зря мы это затеяли ночью? Обождать бы до утра». Только на одно мгновенье возникла эта мысль, но тотчас вспомнилось: «Самолёта не будет до мая...»

— Опускай понемногу, — скомандовал Бочкарёв.

Иван ничего больше не спрашивал.

— Полезай!

«Хватит ли верёвки?..» Спускаясь в пропасть, Бочкарёв думал только об этом.

Луна появилась среди туч как-то вся сразу. Она озарила ущелье и превратила крутые скалы в глыбы искрящегося льда. Ветви арчи, темневшей в расщелине, напоминали рога каких-то древних чудищ.

Николай ухватился за эти «рога» и облегчённо вздохнул: «Теперь Иван сможет передохнуть».

Луна медленно взбиралась всё выше и выше, и в свете её туманная пыль так же медленно двигалась к мерцающим звёздам. Теперь Николай спускался более уверенно, отталкиваясь полусогнутыми ногами от замшелой скалы.

«Осторожнее, Коля, осторожнее»,— шептал Иван, обратясь в слух и напрягая всю силу, чтобы удержать скользкую верёвку.

...Мутный рассвет застал их в долине. Тропа отлого сбегала вниз, и Юдин — он скакал первым — увидел небольшой, сжатый скалами аэродром и белеющий на старте самолёт.

— Ждёт!..