Свидетель защиты. Шокирующие доказательства уязвимости наших воспоминаний

— Каков размер вашего гонорара в данном случае?

— За все мои приготовления, поездки и показания я ожидаю получить порядка трех с половиной тысяч долларов, — ответила я.

Он помедлил минутку, обернувшись к присяжным и подняв брови. Это огромная сумма, как бы говорили поднятые брови.

Вы зарабатываете таким способом, то есть предлагая высказать свое мнение?

После основательной паузы он продолжил:

— Вы в состоянии дать определение памяти?

— Память — это поток информации в человеческий разум, хранение информации там и извлечение этой информации для использования ее в высших психических процессах вспоминания, мышления, вынесения суждений и принятия решений.

— Правда ли, что в сфере вашей деятельности психологи не сходятся во мнениях насчет того, что такое память?

— Да, по поводу памяти среди ученых существует много разногласий.

— И в этой сфере существуют разногласия насчет того, как она работает?

— Да, существуют некоторые разногласия.

— Нет ли среди психологов каких-либо заметных фигур, полагающих экспертные показания в этой сфере неуместными?

— Да, есть и такие.

Похоже, что он имел в виду Майкла Макклоски и Говарда Эгета — двух весьма уважаемых психологов-экспериментаторов, упорно выступающих против присутствия в зале суда психологов-исследователей, в том числе и моего присутствия. Они считают, что не существует никаких оснований утверждать, что присяжные чрезмерно доверяют показаниям свидетелей, что факторы, которые потенциально могут повлиять на достоверность свидетельских показаний, — стресс, концентрация внимания на оружии, межрасовая идентификация, постсобытийная информация, наводящие вопросы — или недостаточно хорошо описаны в работах исследователей, или же достаточно очевидны присяжным и что свидетельства экспертов тоже могут быть заведомо ложными и имеющими преюдициальное значение.

Наша полемика, временами горячая и враждебная, отражает существенную разницу мировоззрений. Макклоски и Говард Эгет, по-видимому, полагают, что те данные, которые получают психологи, должны быть практически окончательными и абсолютно точными, и тогда мы сможем спокойно выносить эти результаты на публичное обсуждение. Я же полагаю, что ожидание получения абсолютных данных равносильно бесконечному ожиданию, ибо достичь этого невозможно. Я не считаю также, что психологи должны замалчивать результаты научной работы просто ввиду их несовершенства. Говард Хаупт, сидевший за столом стороны защиты в зале суда Лас-Вегаса 20 января 1989 года, не может годами ожидать «совершенных» результатов исследований.

Прокурор продолжал спорить со мной и наносить удары — вы что же, используете студентов колледжа в качестве предмета своих исследований? И эти студенты получают за это деньги, не правда ли? И вы в самом деле полагаете, что у студента колледжа в исследовательской лаборатории такие же переживания, как и у очевидца насильственного преступления?

Я спокойно ответила, что да, это вполне обычное дело — использовать студентов в экспериментах, но что мы используем далеко не только студентов. Я привела в пример недавнее исследование памяти у детей и людей пожилого возраста с использованием в качестве субъектов посетителей Эксплораториума — интерактивного научного музея Сан-Франциско. Некоторые экспериментаторы в качестве субъектов использовали обслуживающий персонал магазинов. У других в качестве субъектов исследования фигурировали матери и их новорожденные дети.

Да, ответила я, мы либо засчитываем студентам, участвующим в исследованиях, какие-то учебные часы, либо платим им за участие в экспериментах, но это не влияет на те ответы, которые они дают, так как оплату они получают вне зависимости от своих ответов. Нет, ответила я также, субъекты экспериментальных психологических исследований, конечно, не испытывают таких ощущений, как очевидцы реальных преступлений, хотя стресс от реального события, по всей вероятности, оказывает негативное воздействие на память.

Прокурор сделал еще несколько выпадов, но потом снизил градус нападок, так ничего и не добившись. В 16:45 объявили перерыв на день, и Стив Стайн отвез меня в аэропорт к моему обратному вечернему рейсу в Сиэтл.