Свинцовый бриз

— И что Ставридис натворил?

— Ну что… Маша Горлова с ним познакомилась, он обманом затащил ее домой, избил… ну, и все остальное сотворил… А потом появился Каданин, Горлова ему пожаловалась на Ставридиса. Она даже не знала, к чему это приведет.

— А с Каданиным ее Пантелеева познакомила?

— Нет, она познакомилась с Каданиным на набережной. А как только мама уехала, поселила в своем… фактически в своем доме…

— Я могу поговорить с ней?

— Конечно! Адрес ты знаешь!

— Адрес?!

— Да, Горлова проходит как свидетель, я взял с нее подписку о невыезде и отпустил домой.

— Когда?

— Утром.

— Рабочий день еще даже не начался… Вы допрашивали ее ночью?

— Ночью допросы запрещены. Скорее, поговорил с ней, под протокол, разумеется. — Селиверстов хлопнул по папке, которая лежала на столе справа от него.

— А если она любовница Ульяна?

Видел Игнат, как Селиверстов пускал слюнки на Горлову. А она такая, что могла соблазнить следователя — себе на благо. Здесь, в этом кабинете, и соблазнила, за что и получила свободу.

— Кто сказал? — насторожился следователь.

— Говорят, что комитетчиков из Москвы ждут. Знаете, куда они эти ваши протоколы засунуть могут? И кому?

— Ну все, хватит!.. Дома у себя Горлова! И вы, товарищ капитан, можете в этом убедиться! — Селиверстов хмурил брови, но чтобы метать громы и молнии, ему не хватало уверенности. Смотрелся он жалко.

— Ну-ну!

Уже через полчаса Игнат останавливал машину возле дома на улице Репина. Но, увы, Горлову там не застал. Вещи ее на месте, а сама она — тю-тю. Умчалась в Новосибирск, не заезжая в свой новый дом. Или уехала в Красноярск к Ульяну. Ее, конечно, объявят в розыск, но будет ли результат?

Часть вторая

Глава 9

Небо свинцовое, тучи хмурые, море штормит, темно-зеленые с пеной волны накатывают на берег, с ледяным хрустом пожирая пляжные камушки. Середина декабря, мертвый сезон, с моря веет холодом, с неба срываются снежинки.

— Это беспредел, начальник! — Баштан заставлял себя смотреть на море, но страх держал его в напряжении, он то и дело оглядывался.

А ведь с ним два телохранителя, возможно, при оружии.

— С этим надо кончать!

— Ты уже кончил, — усмехнулся Игнат. — Сушкина.

— Наклеп это, Сушкин сам загнулся.

— Ну да.

Сушкин умер в реанимации. Его держали на искусственной вентиляции легких, но кто-то на время перекрыл доступ воздуха, и больной задохнулся. А может, и не было постороннего вмешательства, возможно, сердце бандита остановилось само по себе. И кислород поступал, а сердце все равно остановилось. Эксперты этого не исключали. Тем более что проникновения в палату посторонних лиц зафиксировано не было.

— Мы бы не стали так делать! Мы бы его пристрелили!

— А Ульян думает, что это вы Сушкина сделали.

Игнат даже не знал, что уже почти месяц, как у Баштана пропадают люди. Сначала исчез Подюга, через неделю разом пропали Комок и Сельпо, а позавчера похитили Миклуху, причем на глазах у его сожительницы. Только тогда Баштан по-настоящему забил тревогу. Просто так он бы к Игнату обращаться не стал.

— Да не стали бы мы так поступать!

— И я думаю, что это не твоих рук дело, — сказал Игнат.

Горлову так до сих пор и не нашли. Каданин погиб, Сушкин умер, и все пути к истине оборвались. Понятно, что Ставридиса убил Сушкин, он же стрелял в Клешню и Тюльпана, которых Баштан отправил искать красноярских гостей. С Клешней и Тюльпаном все понятно, а за что убили Ставридиса, так до сих пор и не ясно. Горлова — бестия хитрая, она могла приукрасить свою ложь небольшой долей правды. Возможно, Ставридис действительно обидел ее. Тем более что он мог взять женщину силой. Возможно, виной всему золото, которое Ставридис отказался сбывать… Но и версию с Оксаной Игнат не исключал. Вдруг это из-за нее в поселок прибыли бандиты? Чем черт не шутит!

— Ты думаешь, а люди пропадают. Теперь я точно знаю, что их куда-то увозят.

— Номера машины, конечно, никто не знает.

— Нет. Но это был точно Ульян. Корни он в Морячке пустил.

— Купил он кого-то из твоих. Кто-то слил ему информацию из тех, кто с тобой работает, о том, кто и где живет.

— Да я это уже понял… — скривился Баштан. — Никому нет веры!

— Тем более мне, — усмехнулся Игнат.

— Тебе тем более, — кивнул вор. — Потому что ты мент… Но мент правильный. И фартовый. Ульян реально беспредельщик, считает себя вором, а ведет себя как последний отморозок. И банда отмороженная, ничего святого. Старатели пачками пропадают, если кто не согласный…

— Ну, ты тоже не святой.

Игнат знал, как Баштан избавлялся от несогласных, особенно в прежние времена. На лодке в море, гирю к ногам, и привет рыбам.

— У меня людей с гулькин хрен осталось…

— А что люди? — перебил Игнат. — Завтра тебя самого в мешок возьмут. И в море. Узнаешь, каково это.

— Может, и в море. Сначала меня. Потом и тебя. Или ты думаешь, что за тебя кто-то заступится? Все, закончилась советская власть, в стране полный раздрай, сейчас каждый за себя.

— Да здравствует анархия? — мрачно усмехнулся Игнат.