Свинцовый шторм

— Планирую отбыть в понедельник или во вторник.

— Ну что ж, я буду рад, что причал освободится, — сказал Джордж так, словно к нему уже выстроилась целая очередь. — Так у тебя, Ник, есть все, что надо?

— Нет. Мне нужны еще фашины, буй Дана, леера, шлюпка, — моя старая шлюпка стояла у Беннистера в эллинге, и у меня было предчувствие, что я ее больше не увижу, — топливные фильтры, радар-отражатель, стрелки, флаги, пара запасных лопастных колес, лекарства...

— Хорошо, — остановил этот поток Джордж. — Я иду домой, а ты присматривай за доком.

Начинался дождь. Я спустился в каюту, заварил себе чаю и прикрепил над навигационным столом фотографию Пьера и Аманды, старательно отгоняя от себя мысли о долгой разлуке. Потом я прикинув вероятность того, что Мелисса позвонит Беннистеру, и решил, что она, скорее всего, равна нулю.

Ну что ж, я сделал все, чтобы сохранить ему жизнь, уберечь от поездки во Францию или хотя бы встретиться с ним. Впрочем, личная встреча ничего бы не дала, все равно Беннистер бы мне не поверил. Без сомнения, он не поверит и Мелиссе, но попытка не пытка. Стало быть, Кассули все же победит.

Со стороны мои усилия по спасению Беннистера выглядели весьма добропорядочно. Мелисса спросила меня, зачем я это делаю, и, когда я ответил, что ради истины и справедливости, она не усомнилась ни на секунду, зная, какие это важные для меня вещи. Но настоящая причина была гораздо проще и куда менее благородна.

На самом деле меня ничуть не интересовало, жив Беннистер или нет и заслужил ли он наказание за смерть своей жены. Правда, какой бы постыдной она ни была, заключалась в том, что, занимаясь этим неблагодарным делом, я чувствовал свою связь с Анжелой.

Я лез из кожи исключительно ради нее. Каждая попытка связаться с Беннистером на самом деле служила напоминанием Анжеле, что я жив и люблю ее. Все мои изощренные попытки спасти его жизнь должны были восприниматься как трогательный протест моей любви. Вот почему я так старался. Мои попытки напомнить о себе были, конечно, неумелы и унизительны, но отказаться от них я не мог, ибо Анжела прочно вошла в меня, и без нее моя жизнь, казалось, опустела.

Пора было уходить в море. Ветер и штормы быстро выбьют из меня всю эту дурь. Я прихлебывал остывший чай и просматривал список необходимого оборудования. Надо бы еще составить перечень скоропортящихся продуктов — тех, что я куплю непосредственно перед отплытием.

Сквозь щебетание дождя до меня донесся звонок телефона в офисе Джорджа. Мне никак не удавалось сосредоточиться на своем списке, и вместо этого я развернул карту Азорских островов. К тому времени, когда я прибуду в Хорт, сезон уже закончится, стоянки подешевеют и я смогу пополнить запасы продовольствия и возобновить старые знакомства в кафе «Спорт». Я улыбнулся собственным мыслям, и только тут до меня дошло, что телефон в офисе все еще звонит. Звонит... Звонит!

* * *

Вылезая на причал, я стукнулся правым коленом. Камни были мокрые и гладкие, и я все время соскальзывал вниз. Наконец, ухватившись за трос, я с трудом выбрался наверх. Колено онемело, спину жгло. Я пересек двор. Крупные капли, как мячики, отскакивали от булыжников.

Телефон, заглушаемый стеклом и дождем, продолжал звонить.

Я поскользнулся в луже. Я мог открыть наружные ворота, но ключей от офиса Джордж никогда мне не доверял — он боялся, что я засяду за телефон, а он не сможет зафиксировать мои звонки и содрать а меня денег. Я дернул дверь — Джордж не забыл ее запереть. Я выругался. Телефон все еще звонил.

Я сказал себе — наверняка это какой-нибудь заказчик, который желает справиться о причинах задержки работ, но в таком случае Джорджу попался чертовски упрямый клиент, да и с чего бы ему названивать в такую поздноту? Я нашел старый пиллерс, разбил им дверное стекло и открыл замок изнутри. Теперь, когда я был в помещении, звонок гремел, как набат.

Хромая, я поднялся по лестнице, возблагодарив Провидение за то, что не сработала сигнализация. Я знал, что не успею. Разбив стекло в Ритиной комнате, я ринулся к телефону и споткнулся о старый ковер. Падая, я схватил старомодный провод в оплетке, и древний аппарат фирмы «Бакейт» рухнул со стола. Его массивный корпус разлетелся на куски. Я нащупал упавшую трубку, моля Бога, чтобы связь не прервалась.

— Алло!

Трубка молчала, но я слышал характерный свист, говорящий о том, что связь не нарушена. Я поставил разбитый телефон на ковер и повернулся так, чтобы можно было опереться спиной о стол.

— Алло!

— Ник? — Голос был тихий и неестественно робкий.

— О Господи! — Я почувствовал, что у меня на глазах появляются слезы, и вдруг, совершенно по-глупому, я начал плакать:

— Анжела...

— Ник...

— Я плачу, — сообщил я.

— И я тоже, — сказала она. — Из-за Тони.

Я закрыл глаза.

— Ты где?

— В Шербурге. Звонила Мелисса.

Мысленно я вознес краткую молитву благодарности Создателю за то, что он наделил мою бывшую супругу столь заботливой и жалостливой душой.

— Я ее попросил.

— Я знаю, Ник. Но я не знаю, что теперь делать.

— Не давай Тони уйти в море.

— Но он уже ушел. Они отправились с полуденным приливом.

— О Боже.