Свинцовый закат

— Очень просто. Тайные вожди найдены и они не белые. Всё, Орден Золотой Зари нас больше не интересует.

Отказываясь верить услышанному, Стэнли начал активно протестовать. Все те доводы, что ранее полковник приводил сэру Джеймсу, Хьюита ничуть не убедили. Меритсегер была для него не менее реальна, чем белый Финн Мак Кумал под Дублином.

— Она не может быть иллюзией, — качал головой молодой человек. — Она пила кровь Сандерса. Сейчас он даже может быть мертв, а вы говорите, что Меритсегер не существует.

— Я очень даже верю, что она некогда гуляла по ночам между пирамид, а может и сейчас это делает. Но то, что именно Меритсегер привиделась Йейтсу с Эмери, было лишь предположением, моим предположением. Теперь я беру его назад.

— Но почему? Что заставило вас передумать?

Полковник на минуту призадумался и сказал:

— Знаешь, Стэнли, когда я только увидел Матерса, то посчитал его обычным авантюристом, который тянется ко всему необычному и создает вокруг себя ореол таинственности. — Напряженно проведя рукой по лбу, полковник продолжил. — Но Матерс заставил меня поверить, что он самый настоящий маг. В тот момент я не просто поверил, я ощутил, что в мире есть силы неподвластные людскому разуму, но люди подвластны им. Многие в Обществе считают, что кровопийцы имеют превосходство перед смертными во всём. А в тот момент я осознал собственную ничтожность перед одним из тайных вождей.

Стэнли заворожено слушал полковника, а тот, отбросив задумчивость, заявил:

— Да, Матерс определённо, пока ещё может совершать невероятные вещи и они не могут не поражать. Но я не собираюсь благоговеть перед его сверхъестественными способностями. Мне просто противно оттого, что он творит со своими последователями: в кого заставляет их поверить и кому учит служить. Без магии Матерс был бы крайне жалким человеком. Но у него есть власть, и он не брезгует ею злоупотреблять. Но ты ведь спросил меня не о Матерсе. Эмери мне глубоко неприятна, но по другой причине — она, так сказать, неразборчива в магических связях. Что ей привиделось во сне, я не знаю, но назваться оно могло как угодно, хоть богиней Меритсегер, хоть змеёй Сатой, хоть духом египетской певицы. Просто Эмери помешана на Древнем Египте, и не удивительно, что сущности из иного мира хотят произвести на неё должное впечатление. Сказать что-либо определенное о Йейтсе мне сложно. Его обезличенное видение можно толковать как угодно.

— А как же страж? Видение просило освободить его.

— Слово «Сфинкс» не было произнесено. Так что, под стражем можно понимать что угодно.

— Значит, не было никакой Меритсегер? — разочаровано спросил Стэнли.

— Выходит, что так. Она осталась в Египте изводить Сандерса, вот и вся история.

Казалось, Стэнли удовлетворился такими объяснениями. Но что-то мучило молодого человека, и он не мог об этом молчать:

— Я чувствую, что в Ордене Золотой Зари что-то происходит.

— Чувствуешь? — саркастически переспросил полковник, — так ты начал открывать в себе способность к прорицанию?

Стэнли не стал отвечать на колкость, и произнёс:

— Я каждый день бываю в читальном зале Британского музея и вижу там немало орденцев. Они явно к чему-то готовятся. Вчера Алан Беннет, например, спросил, нет ли у меня заспиртованной змеи.

— Брат I.A. — «Да будет свет», — припомнил полковник фамилию Беннета и его девиз в реестре Ордена. — И как ты только на него наткнулся?

— Чисто случайно. Я изучал книги по египтологии, он заинтересовался и поддержал разговор. Только потом я вспомнил его имя из орденского списка — одним словом, удача. Мы ровесники, поэтому мне и было легко войти к Беннету в доверие. Недавно он окончил факультет химии и сейчас занимается изучением электричества.

— Очень интересно. Значит, теперь ты заводишь знакомства с орденцами без моего ведома?

— Я собирался вам рассказать.

— Когда?

— Но сейчас я ведь все рассказал.

Поняв, что спорить с излишне самостоятельным подчиненным бессмысленно, полковник принялся расспрашивать дальше:

— Так зачем Беннету заспиртованная змея?

— Очевидно, для колдовского ритуала. Но мне он сказал, что она нужна для эксперимента по гальванизации мертвого пресмыкающегося. Оказывается, его эксперименты с электричеством финансирует брокер из Сити по фамилии Гарднер.

— Брат «Из бездны — к свету»?

— Да, тот самый спиритист и журналист «Люцифера». Его я видел в читальном зале один раз. Он подошел к Беннету, тот представил мне Гарднера, после чего они отошли в сторону и о чем-то переговаривались. Потом Гарднер подошел к мисс Фарр и передал ей какую-то записку. Я уверен, они втроем что-то замышляют. Ещё меня беспокоит частое появление в читальном зале Воллиса Баджа. Слишком много времени он проводит с Флоренс Фарр.

— И что?

— Они постоянно смотрят словари, что-то пишут. Я слышал от Тома, что мисс Фарр получает от духа жрицы некие письма на египетском языке, а потом показывает их знакомому египтологу. Наверняка это и есть Бадж.

— Скорее всего. Но зачем такому видному ученому переводить послания из загробного мира? Какой его в этом интерес?