Свинцовый закат

— Я видел ваши кишки, — невозмутимо ответил старик, — они настолько сужены, что напоминают кровеносные сосуды. И я сделал вывод, что пища вам совсем не нужна. А ещё я видел шрам от кылыча, старой турецкой сабли, напротив селезенки. Я ведь правильно определил?

— Верно, — признался полковник. — Как вы это поняли?

— Я же анатом. За свою жизнь я обследовал немало убиенных холодным оружием. Чем их только не резали…

— Но сейчас не те времена…

— Вот именно, что не те, усмехнулся Книпхоф. — Сейчас и от турецкой сабли редко помирают. Но в молодости я видел труп одного человека, после того как муж любовницы убил его коллекционным кылычом.

— У вас прекрасная профессиональная память, — восхитился Рассел.

— Что есть, то есть, — задумчиво пробормотал старик, после чего обратился к полковнику. — Так сколько же вам лет?

— Раз в пять больше чем вам, — холодно ответил тот.

— И как же вы нашли источник вечной жизни? — всё любопытствовал профессор.

— С чего вы решили, что я его искал?

— Но ведь это очевидно. Вы обрели эликсир вечной жизни, а это стоит немало трудов и поисков.

— Эликсир жизни? — усмехнулся полковник. — Он в ваших венах, профессор.

— Что вы имеете в виду? — нахмурился старик.

— Я внимательнейшим образом прослушал вашу рождественскую лекцию о поисках бессмертия, и укажу на главную ошибку ваших рассуждений. Человеческая кровь и есть источник вечной жизни, вот только не для смертных.

— И как я должен вас понять?

— Я пью кровь, — прямо заявил он. — И Мери тоже. Вот и весь секрет.

— Полковник хочет сказать, — взял слово Рассел, — что кровопийство лишь следствие, а не причина бессмертия. Но почему немногие из людей обретают вечную жизнь нам до сих пор неизвестно.

Но профессор Книпхоф не сдавался и сыпал вопросами:

— Разве вы, полковник, не посвятили себя королевскому искусству? Разве не великое делание дало вам награду за ваши труды?

— Я потомственный военный, а не алхимик, — отрезал полковник и спросил, — Вы случайно не по этому так охотно познакомили меня с вашим приятелям Эйтоном? Думали, мы с ним родственные души?

— Однако он точно понял вашу суть, — хитро заметил старик. — Помните, я рассказывал вам историю об ожившем банкире? Я знал, вы поймете её правильно. Ведь тот человек одной породы с вами. Вам известно его подлинное имя?

— Известно, — признал полковник, — и именно поэтому я вам его не назову.

— Это и не важно, — отмахнулся профессор. — Главное, что бессмертие не миф и подобных вам не так мало.

— Так вы поэтому начали раскапывать могилы? — вдруг догадался полковник, припомнив историю о дважды похороненном банкире и о страсти Книпхофа к осквернению могил, что довела его до тюрьмы. — Вы всерьёз искали вечноживущих в земле?

— Так и это создание жило под землей, разве нет? — Профессор обратил взор к Мери, о которой уже успели позабыть, и спросил, — Деточка, зачем же вы живете в темноте? Это же совсем неудобно. А человеческая кровь, где вы её там ищите? Посмотрите на полковника Кристиана — статный мужчина, полный сил и здоровья. А на вас же просто страшно смотреть. Давайте, выходите из подполья, доктор Рассел вам поможет адаптироваться. Знаешь, Джонни, тут нужна продуманная до мелочей реабилитация. Я думаю, для начала стоит понемногу открывать шторы в комнате, самую малость каждый день, и…

Дальше полковник не стал слушать, и, бросив краткое и не слишком вежливое прощание, покинул квартиру Рассела.

С тех пор Мери стала для Книпхофа интересным экземпляром из коллекции диковинок Рассела, и с этим ничего нельзя было поделать. Полковник терпел такое положение вещей лишь в силу того что, профессора не причинял Мери душевных страданий, а напротив, обещал помочь ей вернуться к солнцу, под чьими лучами она снова сможет ходить без боли и страха. Полковник был даже рад, что к Мери вновь вернутся краски лица, и она увидит современный мир собственными глазами, а не будет представлять его по сказочным историям своих подземных соплеменников, которые сами ничего о жизни и быте смертных не знают. Но как Книпхоф задумал провести такую адаптацию, да еще в сжатые сроки, полковнику оставалось только гадать.

50

Из недели в неделю полковник Кристиан поднимал перед сэром Джеймсом вопрос об освобождении Мери и всякий раз получал отказ с неизменной формулировкой:

— Доктор Рассел ещё не закончил свои исследования. Пока он не даст добро, даже и не думаете вновь заводить со мной этот разговор.

Отправившись к главному медику Общества, полковник хотел незамедлительно получить от него объяснения, и потому не сдерживал бушующих эмоций, когда вопрошал:

— Что вы задумали, Рассел? Вы уже показали Книпхофу всё, что только можно. Что дальше?

Доктор лишь холодно ответил:

— Если я начну объяснять, вы вряд ли поймете все медицинские тонкости.

— А вы постарайтесь говорить на английском языке.

С явной неохотой доктор Рассел произнёс:

— Вы никогда не задумывались, почему в пирамиде Хеопса так и не найдена его мумия?

Вопрос показался полковнику странным, но он всё же ответил: