Свистопляска с Харриет

– Что за глупости, мамуля! – Фредди одарил родительницу таким свирепым взглядом, что та испуганной мышкой ретировалась обратно на диван. – Я лишь влил в старину Морли капельку бренди, чтобы успокоить его. Стоило мне обмолвиться, что Хопперы хотят забрать урну, как Морли пришёл в неистовство и попытался выкинуть меня из окна. Что мне оставалось делать? Бренди – отличное успокоительное, врачи всегда его прописывают. Я почти полчаса потратил, гоняясь за ним с бутылкой, и не хочу, чтобы кто-то, тем более моя собственная мать, подвергал себя риску.

– Здравая мысль.

Бен всем телом навалился на папины плечи.

– Не люблю насилие! – Сирил поспешно отступил к сёстрам.

– Сирила в детстве часто били мальчишки, – объяснила Дорис.

Эдит кивнула деревянной головой.

– И тогда выходила Харриет и била мальчишек!

– Будет ужасно, если отец и в самом деле начнёт буйствовать, а нам придётся вызывать полицию…

Мой взгляд, брошенный на отца, молил: «Только посмей что-нибудь сказать».

– Ужасно, ужасно! Харриет меньше всего хотела бы этого, – пробормотал Сирил срывающимся голосом.

Я решила подбодрить Хопперов, которые потихоньку отступали к двери.

– Уверена, завтра утром папе станет лучше. Хорошо, что вы остановились неподалёку от Мерлин-корта. Вы ведь не собирались вернуться домой уже сегодня вечером?

– Нет, только завтра.

Интересно, сказал это кто-то один или все трое?

– Тогда почему бы нам не отложить этот вопрос до утра? А завтра либо я, либо мой муж доставим к вам урну. И папа может вас навестить, чтобы поболтать о Харриет. Если, конечно, к нему вернётся рассудок. А сейчас, раз вам действительно пора, я с удовольствием отвезу вас в пансион.

Напрасная любезность – Хопперы хором прокричали, что они заказали такси как раз на это время, а потому лучше пойдут к воротам. По выражению их одинаковых лиц было совершенно ясно, что они предпочли бы больше никогда не встречаться с нашим семейством. Наблюдая, как Хопперы бочком исчезают в дверях, я весело думала о том, уж не спрашивают ли эти бедняги себя, к каким таким чудовищам попала их ненаглядная Харриет.

Глава шестнадцатая

– Благодарение Господу! Я избавлен от тягостных объяснений! – Отец нетвёрдым шагом устремился через холл в направлении лестницы. Несмотря на хвалу Всевышнему, я нисколько не сомневалась, что восторгается папа в первую очередь собственной персоной. – Если бы я не смекнул, что к чему, и не послушался твоего совета, дражайшая моя Жизель, как мог бы сделать на моём месте менее смышленый человек, – распинался он, – то наверняка выплыл бы неприглядный факт воровства. И эти назойливые люди пронюхали бы, что Харриет похитили! Нет, я не мог допустить, чтобы кто-то, пусть даже неведомые мне маленькие человечки, мучился бессонницей, гадая, а вернётся ли Харриет к тому, кто боготворит её.

Похоже, всё обстоит не так уж и плохо, если папа не намерен немедленно ввергнуть себя геенну огненную. Более того, позу отца, который привалился к перилам, с полным правом можно было назвать беззаботной. Руки скрещены на груди, нога за ногу… Впрочем, вряд ли передышка окажется продолжительной. Действие бренди скоро закончится, и папу вновь охватит уныние. Но даже крошечный шажок навстречу жизни и надежде полезен.

Я помогла папе добраться до спальни. Чемодан валялся на полу рядом с гардеробом, из-под стула выглядывали мыски туфель. Но во всём остальном комната казалась нежилой. Что ж, глупо рассчитывать, что папа освоится за один день. Зато и присутствия Харриет больше не ощущается!

Или всё же… Не запах ли её духов остался на папиной рубашке, висящей на спинке кровати? Или мне просто чудится этот аромат летних сумерек? Нет, Харриет всё-таки присутствовала здесь. Я её чувствовала. Значит ли это, что любовь и вправду объединила их с папой?

Чушь! Я сердито взбила подушку. То, что любовная интрижка закончилась трагически, ещё не превращает её в истории Ромео и Джульетты. Папа с грохотом рухнул мимо кровати. И что-то иное, помимо раздражения, придало мне сил взгромоздить его на постель. Это был голос мамы, отчётливо звучавший в моей голове: «День выдался долгим, милая, и у тебя не было времени как следует всё обдумать. Не удивительно, что ты сердишься. Почему бы тебе не проветриться?»

Чья-то рука мягко коснулась моего плеча. Я подпрыгнула, не сдержав вопля, и обернулась. Это была всего лишь открытая дверь.

– Ты что-то сказала, Жизель? – сонно пробормотал папа.

– Нет, просто решила поорать.

– А, ну тогда хорошо!