Свистопляска с расследованием

– Варвара Игнатьевна, наверное. Больше некому. Хоть раз, у нее получилось доброе дело сделать. И еще не знаю, что бы я без тебя делала… Так вовремя ты подошел… Она же и мне сказала, что у Володьки круглые сутки свет в окне горит. Я решила, что с ним… в общем, сама себя напугала до полусмерти.

– Ты так ревела, что услышал от порога. Испугалась, Птица? Маленькая моя! Давай, пожалею. Иди ко мне.

– Ага! Прямо так сразу и брошусь к тебе в объятия. Теряешь квалификацию соблазнителя, Самойлов!

– И правда… С женой как-то не получается, – он отставил чашку с кофе в сторону и поднялся с места. – Ну, я пошел.

– Иди. Наверное, дел много скопилось, пока здесь папино задание выполнял. Когда назад в Питер собираешься?

– Там видно будет. Не думай, без присмотра не оставлю, даже, если придется уехать далеко. Ты еще помнишь мое предупреждение?

– Это про мужиков? А как же, обязательно!

– Я видел, как обязательно…

– Так это был друг и сосед одновременно. Это не в счет. Кстати, я к нему еще вечером собираюсь зайти. Это можно? Видишь, какая я послушная? Спрашиваю.

– Сегодня вечером можно. Завтра утром тоже. Но потом: ни, ни. И еще. Насколько понял, еще один друг может здесь нарисоваться. Школьный друг теперь. Тот, что, то ли из Вены, то ли из Рима, собирался прилететь. Того гони в шею. Этого рядом с тобой точно не потерплю. Поняла?! И вообще, даю тебе сроку, месяц, подумай о нас, поразмышляй. Дальше поставлю вопрос ребром. Или живем вместе, и все как полагается: постель, дети, добро. Или разойдемся, я матери обещал жениться и внуков. Придется слово держать. Стану с другой подругой счастье искать, если с тобой не судьба. Поэтому думай, Птица.

И он ушел. Я думала, что будет заезжать или звонить, но нет, как пропал куда. Никаким образом Самойлов больше не напоминал о себе. Даже как-то обидно стало, то его много было, а то совсем нисколько. По работе несколько раз встречалась с Титовой, пыталась у нее наводящими вопросами разузнать, не знала ли, что про него. Но Марина не смогла ничем меня порадовать. Только удивлялась, откуда мог взяться интерес к Алексею Юрьевичу, если совсем недавно всячески избегала не только контактов с ним, а и разговоров на эту тему. Еще я нагрянула к Кондратьеву и чуть не потребовала у него использовать все связи и разузнать, есть ли что у государственных служб на моего мужа. Тот вытаращил глаза и попытался отказаться. Не могу, мол, не имею возможностей… Пришлось прибегнуть к шантажу, напомнить, как я его спасала от запоя недавно.

– Так, ведь… и Лешка тоже спасал, – попытался он мне противиться. – И потом, сколько можно, Галчонок, меня тем случаем попрекать? Обидно, понимаешь!

Вовка поворчал, повздыхал, но требование мое выполнил. Или сказал, что выполнил. Одним словом, ничего у них на Самойлова Алексея Юрьевича, родившегося в Москве, в семье, в году не обнаружилось. Имелось в виду, криминального или чего подобного компрометирующего нашего гражданина. Но я не успокаивалась. Все думала о Самойлове и думала. Новых данных собрать не получалось, и это огорчало. Уже начала вздыхать, сокрушаясь, что тот как в воду канул, а в голову полезли мысли, не позвонить ли ему, в конце-то концов.

И тут грянул гром, среди ясного дня. Было это, спустя месяц после исчезновения Алексея, как раз, после корпоратива. Мы праздновали очередную годовщину редакции. Собрались в кафе, что располагалось в соседнем здании. Пили шампанское, закусывали, много смеялись и разговаривали. Марина познакомила меня с новым автором. Молодая привлекательная женщина, совсем немного моложе меня. Писала она в том же жанре, и нам с ней было о чем поговорить. Мне понравилось с ней общаться. Надеялась, что и ей тоже. Уже перед расставанием предложила ей выпить за знакомство. На что она ответила вежливым отказом. А объяснила его просто, своей беременностью. Я, конечно же, отступила, и скоро совсем уехала с вечеринки домой, надо уже было подумать об отдыхе.

А на утро прокляла тот бокал шампанского, что выпила последним, решив, что он, определенно, уже был для меня лишним. И так как самочувствие мое оставляло желать лучшего, никуда идти в тот день уже не планировала. А должна была, пришлось позвонить Титовой и отменить встречу. И вот, лежала я на подушках, смотрела в потолок и вспоминала вчерашнюю вечеринку. И поскольку, радужный настрой меня покинул, очень веселым наш праздник уже не казался. Припомнила, правда, некоторые встречи и разговоры и пришла к выводу, что польза, все же, для меня была. Можно было к приятному отнести и знакомство с той молодой писательницей. Как ее звали? Анна, кажется. Такая милая. И скоро станет мамой.

– Мамой. Мамой? Мама моя!