Свита короля

– Ты же не едешь, – полувопросительно-полуутвердительно сказал он.

– Пока просмотрим еще одну игру, магазин закроется. Так с каким тебе вкусом?

Кевин не ответил; наверное, до того разочаровался в Ниле, что не воспринял вопрос. Впрочем, какая разница, что думает Кевин? Ведь, как напомнил ему Нил на прошлой неделе, его, Кевина, путь в мае не оборвется. Он хоть каждый вечер без конца может смотреть записи матчей и анализировать тактику соперников – у него-то впереди вагон времени.

Нил сунул телефон в карман и встал.

– Напиши Ники, когда определишься.

Выиграв в этом «перетягивании канатов», Ники был вне себя от счастья. Нил позволил его радости заглушить недовольство Кевина и повел Ники вниз, к машине. Почти всю дорогу Ники трещал об Эрике, так как большую часть мая планировал провести в Германии. После короткого воссоединения на Рождество он скучал по Эрику еще сильнее и буквально считал дни до встречи. Ники немного тревожило, что близнецы останутся одни, но он надеялся, что Нил за ними присмотрит и к июню, когда вновь распахнутся двери общежития, оба будут живы и здоровы.

Они уже подошли к холодильникам с мороженым, а Кевин так и не прислал эсэмэску, поэтому Ники сдался и набрал его номер. Нил предполагал, что Дэй не ответит, однако Кевин не настолько обиделся на товарищей, чтобы отказаться от дармового угощения. Ники расплатился быстрее, чем Нил успел предложить свою часть денег, и они вернулись обратно с добычей.

Кевина в гостиной они не обнаружили, но дверь в спальню снова была закрыта, – видимо, он возобновил просмотр матчей в одиночестве. На мгновение Нилу стало неприятно, что Кевин его не дождался, но о своем выборе он не жалел и теперь. Ники принес из кухни ложки и раздал их страждущим сладкоежкам. Когда он вышел из спальни, куда ходил, чтобы снабдить ложкой и Кевина, Нил бросил на него вопросительный взгляд, однако Ники лишь закатил глаза и ухмыльнулся.

Кинув опустевшее пластиковое ведерко в сторону мусорной корзины, Хэммик упер руки в бока и с минуту придирчиво изучал стойку с DVD-дисками, после чего пожаловался:

– Смотреть вообще нечего. Пойду пороюсь в коллекции Мэтта.

Несмотря на решительный тон, он секунду-другую подождал, не завернет ли Эндрю эту идею. Нил перевел взгляд на Эндрю, который грел ведерко с мороженым в ладонях. Убедившись, что возражений нет, Ники убежал. Нил запер за ним дверь, взял свое мороженое, подошел к Эндрю, сел на пол рядом с креслом-мешком и прислушался. Звуков игры из спальни не доносилось, зато и наушники Кевина, валявшиеся на столе, исчезли. Отставив ведерко с ложкой в сторону, Нил испытующе посмотрел на Эндрю.

– Вопрос, – сказал он и ненадолго замялся, подбирая слова. – Когда ты сказал, что не любишь прикосновений, ты имел в виду, что не выносишь их совсем или что не доверяешь кому-то до такой степени, чтобы позволить до тебя дотронуться?

Эндрю скользнул взглядом по его лицу.

– Не имеет значения.

– Имеет. Иначе я бы не спрашивал.

– Не имеет значения для того, кто не разобрался с ориентацией, – уточнил Эндрю.

– Я не разобрался, потому что эта сфера была для меня под запретом, – пожал плечами Нил. – Единственное, что меня волновало в юности, – как остаться в живых. – Возможно, именно по этой причине ему сложно очертить пределы допустимого. Неважно, что Эндрю записали в социопаты и что он мужчина; сам по себе образ Эндрю настолько тесно переплелся в сознании Нила с понятием безопасности, что стал восприниматься на уровне инстинкта самосохранения. – Для меня впустить человека в свою жизнь означает полностью ему довериться. Не бояться получить от него удар в спину, когда за мной придут плохие люди. Тебе я доверяю.

– А зря.

– Сказал тот, кто первым остановился. – Дав Эндрю пару секунд на ответ, Нил добавил: – Я не понимаю себя, не понимаю, что делаю, но не хочу отказываться от этого только потому, что для меня это внове. Так все-таки: тебя совсем нельзя трогать или есть безопасные зоны?

– Рассчитываешь, что я сообщу тебе координаты?

– Рассчитываю определить границы, прежде чем их пересекать. Но если одолжишь маркер, я не против расчертить на тебе карту. Неплохая идея, кстати.

– Все, что связано с тобой, – плохая идея, – констатировал Эндрю, как будто Нил и сам этого не знал.

– Жду от тебя ответа, – напомнил Нил.

– Жду от тебя «да» или «нет» – в это и поверю, – парировал Эндрю.

– Да.

Нил забрал из расслабленных пальцев Эндрю ведерко, поставил его на свое и подался вперед. Он не решался поцеловать Эндрю или прикоснуться к нему, пока тот не дал понять, что не против. Выражение Эндрю при этом осталось прежним, лишь неуловимо напряглась спина – знак, что Нилу удалось завладеть его вниманием. Нил поднес руку к лицу Эндрю и замер; Эндрю перехватил и угрожающе стиснул его запястье.

– Ничего страшного, если ты меня ненавидишь, – сказал Нил.

И это правда, хоть и немного недосказанная. До тех пор пока Эндрю влечет к Нилу только физически, эти эксперименты можно считать безопасными. Смерть Нила станет для Эндрю всего-навсего мелким неудобством.

– Вот и хорошо, – ответил Эндрю. – Потому что так и есть.