Свита Мертвого бога

— Всему свое время, мой рыцарь. Придет срок, и вы встретитесь. Но сегодняшний вечер — только для нас двоих! Мне так хотелось сделать для вас хоть что-нибудь… Увы, моя сила тоже не безгранична — я могла бы превратить это мясо в полсотни изысканных кушаний, но, опустившись с языка в желудок, они снова стали бы тем же мясом, а это совсем не полезно. А впрочем, разве эти оленина с медвежатиной не хороши сами по себе? Да еще под прекрасное вино моей родины… — Она как бы невзначай склонила голову на плечо Джарвиса.

— Спасибо, Ломенархик. — От аромата ее духов у принца закружилась голова. Словно во сне, он осторожно взял в ладони темноволосую головку и коснулся своими губами ярких пухлых губ девушки. Та ответила на поцелуй с лихорадочной готовностью, словно после трехдневного перехода по пустыне припала к роднику со свежей водой.

— Ломенна, — выдохнула она, с трудом отрываясь от губ Джарвиса. — Для тебя просто Ломенна, мой прекрасный рыцарь.

— Прекрасный? — слегка удивился Джарвис. — Я думал, что девушке из Лаумара мой облик должен казаться почти уродливым…

— О, ничуть! — горячо возразила девушка, но неожиданно принц каким-то двадцать девятым чувством ощутил: это ложь. В глазах Ломенархик он действительно некрасив — но почему-то эта некрасивость возбуждает ее больше, чем красота любого из простых смертных. Неужели только потому, что его сородичей в Лаумаре считают порождениями Хаоса?

— Я еще никогда в жизни не была ни с кем из долгоживущих, — почти прошептала ведьма. — Поэтому считай, что ты у меня первый. Пусть это будет наша первая прекрасная ночь!

Кстати, внешность самой Ломенархик тоже была не совсем во вкусе Джарвиса — довольно крупные черты ее лица отмечала печать грубоватой чувственности, и это в немалой степени противоречило утонченности наряда. Но сейчас принца на удивление мало заботили эти тонкости. В постели девушка, несомненно, была очень даже хороша, а ничего другого от нее и не требовалось. Доплыв до Алмьяра, он оставит ее, как оставлял до того многих…

— Но сначала, — ослепительно улыбнулась Ломенархик, — насладимся в полной мере прекрасным угощением! Надеюсь, тебя не затруднит наполнить наши бокалы?

Джарвис с готовностью кивнул. Бокалов и в самом деле уже было два — он даже не заметил, когда ведьма успела наколдовать второй. Янтарно-золотой напиток бросал на серебро пламенные отсветы.

— За нас с тобой! — выдавил улыбку Джарвис и поднял свой бокал.

…Солнце клонилось к закату. Один из бурдюков полностью опустел, от мяса осталась лишь пахучая шкурка. Джарвису было хорошо и весело, и он больше ни на миг не жалел о выходке Зеркала. Ломенархик уселась на борт, как корабельная носовая фигура — хотя это был вовсе не нос, а наоборот, корма, — и болтала ногами. Вместо полупрозрачной нижней юбки в разрезе ее платья белело уже знакомое Джарвису тугое бедро, причем когда и как эта юбка исчезла, принц не смог бы сказать даже под угрозой пыток. Чувствуя себя в полном праве, он опустил ладонь на гладкую кожу и почувствовал, как содрогается под его пальцами спелая плоть.

— Все-таки я не понимаю, — выговорил он, глядя в большие темно-серые глаза. — Ладно, силу твою связали… Но ведь такой потрясающей женщине, как ты, ничего не стоило соблазнить кого-нибудь из монахов!

— Еще чего! — Девушка презрительно фыркнула. — Соблазнять эти кадушки с вареным ячменем! Если уж совсем невмочь, пусть рукоблудием занимаются. А я… — Она свесилась с борта, обвила Джарвиса руками за шею и прошептала ему в самое ухо: — Я предпочитаю соблазнять тебя…

Вместо ответа Джарвис подхватил девушку на руки и уверенно направился к открытой двери носовой надстройки.

Войдя в крохотную каюту, он остолбенел в который раз за сегодняшний день. Откуда взялись пурпурные шелка и золотая парча, которыми были задрапированы стены? Или великолепный бронзовый канделябр на девять свечей, украшенный хрустальными подвесками? Или роскошная шкура на полу, вроде бы медвежья, но белая как снег и нежная как пух?

Впрочем, это уже не имело никакого значения. Джарвис опустил девушку на роскошный мех и, пристроившись рядом, потянул за шнуровку на спине ее платья. Ломенархик шевельнула плечами и начала выбираться из своего наряда, как змея из старой кожи. Вот на виду оказалась одна пышная грудь, затем вторая. Рука с ярко-синими ногтями протянулась к принцу и начала медленно расстегивать его рубашку…

Глава четвертая,

в которой Джарвиса берут на абордаж, но на этом его неприятности только начинаются

Только вылезли из леса —Глядь, долбиловка идет,И не ясно ни бельмеса,Кто кому чего дает…Фольклор

Сильный удар до основания сотряс хлипкий деревянный корпус баржи. Если бы Джарвис спал на койке, то навернулся бы с нее вниз головой. Но с пола не упадешь, поэтому принц лишь отлетел к стенке, ударился о деревянную перегородку, выругался и высунул голову наружу.