Свиток 1. Волшебный меч

У моих степняков все в племени были родичами. И для определения разных степеней родства существовала целая куча определений. Я их всех так и не запомнил. Да и как все упомнить? — уверен, что и для троюродной бабки внучатой племянницы сестры старшей жены брата отца было какое-то свое персональное обозначение. Хотя подозреваю, что в случае, если таковую троюродную бабку и надо было как-то назвать, степняки с ходу придумывали новое слово, а поскольку старое никто не помнил, все делали вид, что это оно самое и есть… Впрочем, это я так, бурчу с голодухи. Можно даже не сомневаться, это числительные или слово «печка» местным в лом выдумывать. А уж для своих коровушек и родни они не поленятся персональных названий насочинять… Я, кстати, как приблудыш, всех называл одним и тем же словом, означающим что-то вроде пятнадцатиюродного брата или сестру. А понять, что обращаются ко мне, тоже было несложно, ибо обычно вслед за обозначением моего родства следовал пинок или подзатыльник. Так что ошибиться было трудно. Впрочем, похоже Борькина метода работает. Я вот о чем не начну думать, все на свою персону свожу… как девица какая-то…

Осакат ответила, назвав слово, означающее что-то вроде двоюродного дяди, только с какими-то прибавлениями, сути которых я не понял. Расспросил поподробнее, тем более что, похоже, девица сия по поводу гибели сродственника особо горючих слез проливать не собиралась. Из очередных объяснений понял, что она жила в его доме, потому что…

Что-то там такое страшно мутное. То ли родителей у девицы не было. То ли у ее народа было принято отдавать детей в чужую семью на воспитание… Но получалось, что слово, обозначающее родство, переводилось как «двоюродный дядя, воспитатель и кормилец».

Ну и о чем еще говорить с этой особой? Со степнячкой ее возраста я бы еще нашел приличные темы для беседы, а с этой? Она вон и так все время злобно в мою сторону зыркает, может, про родню говорить у них там не принято, или ее переполняют болезненные воспоминания о безвременно почивших родителях? Хрен ее поймешь. Со степнячками-девицами, например, тема месячных считалась вполне достойной для беседы. Поскольку это у них вроде как порог взросления, после которого девчонку отделяли от общего беспризорного стада под пригляд старших женщин, которые делились с ней «страшными женскими секретами» и покрывали физиономию узорчатыми шрамами. Так тянулось до ближайшего осеннего Перемирия, во время которого девицу старались спешно выдать замуж в другое племя. А вот о самом замужестве говорить было жутко неприлично. Вот как раз потому, что выдавали в другое племя. А это вроде как хуже смерти. Потому как после замужества она переставала быть «люди» и становилась вражиной. И теперь при встрече всякому уважающему себя и заветы пращуров «люди» полагалось ее убить. Потому и старались отдать как можно дальше, чтобы не грохнуть невзначай любимую дочурку-сестренку, когда пойдешь к соседям, с дружеским визитом, снимать скальпы… Думаю, основная идея во всем этом была — избежать близкородственных браков. Ну а стимул для этого был избран весьма впечатляющий.