Свиток 2. Непобедимый

Пока эта хитромордая тварь сыпала намеками на мою казнь и возможность компенсации, достойной пролития гостем крови хозяина, да еще такого высокого уровня, как сам брат Царя Царей, я мысленно загибал пальцы, прощаясь с лодками при каждом новом выдвигаемом обвинении. Хотя мне и так давно уже стало понятно, что нас отсюда не выпустят, не обобрав по полной программе, и возвращаться, скорее всего, придется уже пешком.

Нет, конечно, можно было отдать команду «забритым», и они бы без проблем пробились в порт, захватили лодки, и мы слиняли бы отсюда на вечные времена. Вот только куда?

В Улот после такого лучше не возвращаться. Одно дело потерянные лодки и товары — это еще можно пережить. А вот слава про то, что ЕГО люди дважды нарушили священные Законы, пролив кровь хозяев…

После такого представителям Леокая лучше вообще не вылезать на побережье. Особенно учитывая, что тут переживали зиму караваны из очень многих береговых племен, и известие об этом преступлении будет обмусоливаться в каждом мелком рыбацком поселении, по всему побережью. С такой лиходейской славой проще сменить название и географическое положение царства, чем продолжать зарабатывать торговлей. И я это прекрасно понимал.

Также это прекрасно понимал и наш «гостеприимный хозяин», видно, оттого особо и упирал на слова «священный» и «закон», и «нарушение обычаев». Только вот сдается мне, он сильно переборщил с этим «священством» и тонкими намеками на воздаяние крови за кровь, сопровождающимися пошлыми взглядами в сторону Осакат.

Уж не знаю, что больше задело Лга’нхи — упреки в нарушении священных законов (с прилагающейся обидой духов и тыщей лет несчастий), угрозы в мою сторону или намеки на сестренку. Но он пустил в ход аргумент, который от него не ждали, — свой «меч». Нет, я конечно опасался, что он может пустить его в ход. И даже попытался повиснуть у него на руке, когда он схватился за него. Но я-то думал, что он сейчас начнет крушить им головы неправедных судей и всех, кто подвернется под руку, а не предложит в качестве компенсации.

Митк’окок этого тоже явно не ждал. Думаю, он скорее предпочел бы забрать лодки, чем связываться с Волшебной Вещью. Но компенсация была вполне соответствующей преступлению. Тут играли роль и высокая ценность вещи, и то, что за нарушение священных законов отдается священный предмет. Еще недавно Митк’окок признал шестопер величайшим сокровищем, так что отказаться от него он не смог. Так мы остались при своих лодках, но без нашей Главной Ценности.