Свиток 5. У истоков империи

— А будешь ли ты, как и в прошлый раз, сопровождать нас до Дворца твоего Царя Царей? — уточнил я.

— Не-е! — радостно выдохнул Накай. — Тогда-то вы были неизвестно кто, да еще и с демоном-зверем тем неведомым шли. — Он опять испуганно покосился на верблюдов, словно бы только что осознав, что мы опять идем с «неведомыми зверями». — А теперь-то мы вас знаем. Да и Царь Царей Мокосай давно уже прислал человека, с наказом, что если ты или еще кто-то из ирокезов появится, препятствий вам не чинить, а совсем даже наоборот. — Накай радостно поглядел на едва поднявшееся в зенит солнышко, и, видать, мысленно прикинув, какое расстояние от заставы мы успеем отмахать уже к сегодняшнему вечеру, расслабленно выдохнул. — …Так что можете идти, куда хотите. Мы мешать вам не станем.

— Мне… Нам с Вождем Лга’нхи и всем воинам ирокезов очень приятно встретить в славном Царстве Иратуг такой теплый прием и столько хороших друзей — церемонно высказался я. — Однако лично мне весьма печально так быстро расставаться с тобой, дорогой мой приятель и друг Накай. И потому я, хоть и понимаю, что твой долг призывает тебя оставаться на своем посту, все же прошу сопроводить нас в пути хоть немножечко… Ну вот до вечера хотя бы. А там посидим у костерка, вспомним прошедшие дни и битвы, где вместе рубились они… в смысле, мы. А утром, с печалью и тоской, я отпущу тебя обратно. (Уточнять, кому предстоит печалиться и тосковать, я не стал).

…Да я бы и всех вас позвал, — обратился я к воинам, заинтересованно слушающим нашу беседу и с уважением поглядывающим на Накая, которому жуткий шаман Дебил оказывает такое внимание и говорит такие хорошие слова… да так складно. — Только тогда некому будет охранять вашу землю от чужаков. Так что я вынужден попросить пойти с нами только Накая, поскольку из всех жителей Иратуга мы с Лга’нхи дольше всех знаем именно его.

Аргумент был веским, и возражать никто не стал… И так бы наверное не стали— репутация Великого Шамана Дебила, насколько я слышал, после ритуала, принесшего победу в битве, в этих краях только укрепилась. Так что даже Накай, вероятно в данный момент не сильно гордящийся оказанной ему честью, был вынужден согласиться с моим предложением и, захватив с собой флягу воды из стоящего возле тропы шалаша, поплелся вместе с нашим караваном.

Во время марша Накай несколько раз пытался подходить ко мне и разузнать, на кой хрен он мне вообще понадобился, и нельзя ли ему слинять домой от греха подальше. Но я промариновал его до самого вечера. Оно и для психики полезно (ну, может, и не очень полезно, зато способствует рьяному желанию отвечать на все мои вопросы). Да и ушей вокруг было слишком много, а к каждой паре ушей еще и язык прилагался, а тайн местные хранить не умели… Короче, «Конспирация, конспирация и еще раз конспирация» — сотрудники спецслужб мы с ним, в конце-то концов, или нет?

А вот уже вечерком, да после сытного ужина, я, как обычно, предложил «дорогому другу Накаю» (бедолага каждый раз вздрагивал, когда я его так называл), в благодарность за добрую встречу и почетное сопровождение, сеанс гадания с составлением личного гороскопа и отсечения астрального хвоста.

Не могу сказать, что идея сия вызвала в душе Накая бурю положительных эмоций и всплеск энтузиазма — рожа его, и без того весь день бывшая весьма кислой, изобразила такую мину, будто его соляной кислотой напоили. Но деваться-то бедолаге было некуда, — от такой высокой чести не отказываются. Да и боялся он меня до усрачки.

Так что мы удалились с ним подальше от чужих ушей, и пока старина Накай ползал на карачках, выдергивая траву, я невзначай начал расспрашивать его о делах, творящихся в Иратуге.

— А чего я? Я человек маленький… — бурчал Накай, выдергивай травинки и разравнивая землю за ними. — Мне говорят сторожить, я сторожу, а в распри эти дворцовые соваться не хочу… Мокосай, конечно, хороший Царь Царей, мы при нем и в поход большой сходили, добычу взяв немалую, и торговать снова начали со всеми, и вообще мужик он справедливый, и никого зазря не обижает.

…Однако вот помрет он, и придет на его место Фулкар — покойного Виксая двоюродный племянник, и всех, кто с Мокосаем рядом был, шибко накажет… Землю отберет, добро нажитое, а то и жизни лишить может… Они, виксаева рода люди, народ гневливый, да на руку быстрый.

— Хм… И чего же Царь Царей Мокосай, спрашивается, не прирезал его в позапрошлом годе, когда власть в свои руки брал? — задумчиво пробормотал я, обращаясь не столько к Накаю, сколько к самому себе.

— Да ведь как можно? — тем не менее ответил он мне, расслышав мое бормотание. — Чай, Фулкар и родня его — Мокосаю тоже не чужие люди, его сестра за Анаксаем замужем была. Так что близких людей убивать — перед предками вина большая.

Да и Фулкар же, и все его родичи, что в живых остались, поклялись тогда Мокосаю, что никак вредить ему не станут… Так они, вроде, и не вредят. Ну а коли помрет Мокосай, так ведь Фулкар на его место по всем понятиям сесть должен, они ведь и Виксаю покойному родня, и Мокосаю.