Свиток фараона

Девочка вышла из дверей дома, подошла ближе, и, словно повинуясь какому-то невидимому знаку, они бросились друг другу в объятия. Оба плакали и пытались вытереть ладонями слезы, которые текли по их лицам. Потом Халима потащила Омара в дом.

Омар сразу узнал лежанку, на которой еще несколько дней назад страдал старый Юсуф.

— Он умер? — нерешительно спросил Омар.

Халима молча кивнула и, глубоко вздохнув, произнесла:

— Двух дней оказалось достаточно, чтобы сделать меня сиротой.

— Твоя мать тоже умерла.

— Я никогда бы не поверила, что все может случиться так быстро.

— У тебя есть братья или сестры?

Халима покачала головой.

— Что ты теперь будешь делать?

— Аллах укажет мне путь.

Омар беспокойно ходил по бедно обставленной комнате.

— Он был такой сильный мужчина, — сказала девушка, — невысокий, но крепкий. Он сам, наверное, не знал, сколько ему было лет. Мне казалось, что он проживет еще лет пятьдесят.

— Ты его очень любила?

— Я его и любила, и ненавидела. Иногда я даже очень ненавидела его, но теперь, когда он мертв, мне кажется, что я его только любила…

Омар взглянул на Халиму. Он наслаждался близостью девочки и был словно пьян, поэтому не особенно вникал в то, что она говорила.

— Юсуф был таинственным человеком, — продолжала Халима. — Да, он был моим отцом, но если быть честной, то я должна сказать, что совершенно не знала его. Юсуф был своенравным, и многое, что он делал, казалось мне загадочным и непонятным. Даже когда он умирал.

— Что ты хочешь этим сказать, Халима?

— Когда я заметила, что в нем угасает жизнь, то взяла его за руку. Он вел себя очень спокойно, но его глаза горели, когда он смотрел на меня. Потом он сказал что-то странное. Сначала мне показалось, что он зовет меня, но после этого он трижды повторил одно слово. Тогда я поняла, что он произносит имя Имхотеп.

— Имхотеп? Что это может означать?

— Я же сказала, Юсуф бы таинственным человеком.

— Может, это как-то связано с предупреждением, которое ты передала мне?

— Нет, — быстро ответила Халима.

— Значит, угроза еще не миновала?

Халима молчала, Омар притянул ее к себе. Она отвернулась, не желая смотреть ему в глаза, и сказала:

— Я боюсь за тебя, Омар, но я не могу объяснить почему. Тебе нужно уйти отсюда, пойми это. Пусть даже будет больно.

Омар ответил:

— Тага научил меня читать Коран и писать. В третьей суре написано: «Ни один человек не может умереть, не будь на то воля Аллаха». Так говорится в книге, в которой определен срок жизни всем вещам. Так зачем мне бежать? Если бы Аллах хотел оборвать мою юную жизнь, то это уже случилось бы. Если бы мне было предначертано умереть, воля Аллаха настигла бы меня и на самой высокой вершине Джебель эль-Шайб, и в самой глубокой низине Каттары.

Несмотря на настойчивые расспросы, Халима не отвечала, от кого исходила угроза. Поэтому Омар посчитал уместным отправиться в обратный путь. Он поцеловал Халиму в лоб и сказал, что вернется утром или через день.

Эпидемия прекратилась так же внезапно и неожиданно, как и началась, практически за одну ночь. Все меньше горело факелов у домов, выжившие выходили наружу, и казалось, что земля остановила свой небесный бег.

С похоронным плачем закутанных в черные одежды женщин смешалось радостное пение молодежи, которая славила всемилостивейшего и всемогущего Аллаха. Улицы и площади вновь заполнились людьми. Жители выползали из своих домов, как термиты после грозы, веселясь и радуясь друг другу. Едва одетые или даже голые люди плясали вокруг смердящего костра, в который была свалена их одежда. Так близко сошлись в этот момент ад и рай.

Тех, кто работал в трупных командах (из них выжила только треть), почитали как героев. Омару тоже досталась порция похвалы и денежное вознаграждение, хотя его и мучила совесть. Но что ему было делать? Стоило ли признаться при всех, что не самопожертвование заставило его пойти на этот отчаянный поступок, а нежная любовь к девушке? Омар предпочел молчать. К такому молчанию Омару потом еще часто приходилось прибегать в своей жизни. Хоть оно и не являлось откровенной ложью, но надолго оседало в памяти.

Отчасти потому, что Шелли тоже был замешан в этой истории, Омар решился рассказать профессору о своем визите к Халиме, о ее предупреждении и последних словах старого Юсуфа. Далось ему это с трудом.

Шелли беспомощно взглянул на Омара.

— Имхотеп, говоришь? Имхотеп?

— Да, Имхотеп, йа саиди. Что бы это значило?

— Хотел бы я сам узнать!

— Но вы ведь удивлены этому, йа саиди?

— Да, удивлен. Возможно, это действительно случайность, но, когда ты все рассказал, мне сразу на ум пришла книга, которая лежала в гостиничном номере Карлайла.

— Это была английская книга, если я не ошибаюсь?

— Совершенно верно. Когда я листал ее, из нее выпала записка с именем Имхотеп!

— Кто такой Имхотеп, йа саиди?