Свиток фараона

Омар просто онемел. И даже когда Нагиб вручил ему бутылку и предложил сделать глоток, юноша не проронил ни слова. Омар понюхал бутылку, но от ее содержимого его чуть не стошнило. Омар вернул ее, так и не отхлебнув, и улегся на свою койку. Нагиб наслаждался виски, как запретным наркотиком, довольный, он издавал хрюкающие звуки и вел беседы сам с собой, потому что молчание Омара явно ему мешало. Он безудержно расхваливал дружбу и восторгался будущим Египта. Когда в приступе эйфории он говорил слишком громко, Омар призывал его утихомириться.

Он надеялся, что алкоголь в конце концов усыпит его сокамерника, однако вопреки его ожиданиям Нагиб начал произносить шепотом пламенную речь Сааду Загулу, предводителю египетских националистов, и говорить об их общем деле. И каждый раз, когда у камеры слышались шаги охранника, Омар вынужден был прикрывать рот сильно опьяневшему Нагибу. Вернувшись на свои нары, которые стали уже частью жизни, Омар продолжал слушать сокамерника, который в пьяном бреду говорил вполне здравые вещи: Египет должен принадлежать египтянам и никому больше, британцам в этой войне судьба Египта была бы безразлична, если бы не Суэцкий канал и морской путь в Индию. Под утро, когда сквозь высокое окно в камеру попали первые солнечные лучи, язык Нагиба совсем отяжелел, молчаливые паузы становились все продолжительнее. Омар даже не заметил, как Нагиб вдруг заснул.

Еще до утренней поверки Омар попытался спрятать бутылку. Он подумывал спрятать ее в цинковом ведре, которое стояло в углу для удовлетворения ежедневных естественных потребностей. При этом он рассмотрел бутылку со всех сторон и сделал странное открытие: на обратной стороне этикетки, которую теперь можно было увидеть, неуверенными штрихами была нарисована кошка, такая же, как шрам на его руке.

Омар испугался. Что все это могло означать? Он внимательно взглянул на спящего сокамерника и прислушался к его прерывистому дыханию. Омара тяжело было чем-нибудь напугать, но сейчас он очень жалел, что явился добровольцем в рабочий корпус. Бутылка в руках Омара задрожала, и он почувствовал, как на спине выступил холодный пот. За дверью послышались шаги охранника, а потом раздался крик:

— Утренняя поверка, утренняя поверка! — Эти слова Омар слышал каждое утро уже в течение месяца. Нагиб крепко спал.

Когда в двери повернулся ключ, Омар молниеносно сунул бутылку под свой матрац. Охраннику он объяснил, что Нагиб болен, что всю ночь он мучился желудочными болями и его нужно оставить в покое. После скудного завтрака, состоящего из чая и куска черствого хлеба, и утренней поверки Омар возвратился в камеру. От Нагиба исходил довольно неприятный запах.

Омар закинул руки за голову и, лежа на нарах, уставился в потолок, на котором масляная краска отслоилась маленькими треугольниками. Почти пять лет прошло после того странного похищения, когда он был на волосок от смерти, а подлинной причины так и не удалось понять. Тем не менее Омар не видел в этом странном происшествии никакого смысла, хотя после него осталось множество следов. Постепенно юноша забыл о нем, а вернее, это событие почти стерлось из его памяти. Последующие расследования казались ему бессмысленными и даже опасными, а незнание, по его убеждению, было лучшим лечением.

Наверняка он стал жертвой ошибки, путаницы, хотя это не объясняло, какую роль в этой истории играл Юсуф и его дочь Халима.

Халима… Омар все еще не забыл эту девушку. Он долго жил с разочарованием в душе и мыслью, что она его обманула. Чувствуя, что она симпатична Омару, Халима не захотела посвящать его в события, связанные непосредственно с ним. Конечно, тогда он был еще совсем юн и неопытен, но тем не менее никогда бы не поверил в такое коварство. И совершенно все равно, по каким причинам девушка исчезла ночью и больше не вернулась в свой дом. Она сделала это не по доброй воле. Вероятно, она тоже была впутана каким-то странным образом в заговор, во всяком случае, ее не стоит сразу осуждать за исчезновение.

Все эти мысли вертелись в голове Омара, пока он лежал на нарах и прислушивался к тяжелому дыханию Нагиба. Он меньше всего ожидал, что воспоминания о прошлом настигнут его именно здесь, в тюрьме. Какая связь была между британскими оккупантами и склепом под домом Юсуфа, между Омаром и Нагибом? И была ли вообще эта связь? Может, в это дело вмешался обычный случай? Он вспомнил слова профессора, который когда-то сказал, что самые великие открытия человечества произошли не благодаря науке, а лишь случайно.