Свиток желаний

– Все ясно! – с просветлевшим лицом сказал борец. – Я понял! Вы оба психи!

Эссиорх ласково покачал головой и, присев на корточки, таинственно сказал, обращаясь к Мефодию:

– Ты ошибаешься! Я не твой страж-хранитель! Я страж Даф. Здесь же я случайно. Помогать тебе не входит в мои непосредственные обязанности.

– Но меня убьют, и Даф огорчится! Она, может, тоже умрет, потому что наши судьбы связаны! – крикнул Мефодий, надеясь найти хоть какой-то подход к этому буквоеду.

– Хм… резонно… Рассмотрим философскую схему: друг моего друга – мой друг. Следовательно, страж моего стража – мой страж. Надо посмотреть, что говорит по этому поводу кодекс, – пробормотал Эссиорх.

Он достал из кармана небольшую, не больше ногтя, книжку, подув на нее, увеличил до необходимых размеров и принялся неторопливо листать.

– В отдельных случаях, как то: стихийное бедствие, авария, извержение вулкана либо нападение разбойников, страж-хранитель, наделенный полномочиями класса А, имеет право отступить от своей обычной доктрины невмешательства и совершить действия, хотя и несколько противоречащие свободе воли, однако в данных конкретных обстоятельствах являющиеся… – бормотал Эссиорх.

На устремившегося к нему громилу с битой, который недавно вырубил Мамая, он не обратил особого внимания, лишь досадливо отмахнулся от него рукой.

– Вот видишь! Там есть про разбойников! – завопил Мефодий.

– Секундочку, я должен удостовериться в твоей правоте! Не стоит спешить с суждениями! – сказал Эссиорх, поднимая голову от книги. – Простите, пожалуйста, друзья мои, являетесь ли вы разбойниками? Говоря иными словами, можно ли вас классифицировать именно по этой статье?

Мужик с битой на миг оцепенел от наглости.

– Ща классифицируешь! Ща все будет! Допросился, умник! Тебе хана! – прохрипел он и попытался ударить Эссиорха по голове.

Однако прежде чем бита описала полукруг, правый кулак Эссиорха профессионально врезался нападавшему в подбородок. Громила рухнул как подкошенный, а в следующую секунду Эссиорх, шагнув, резко ударил ребром ладони по шее подмявшего Мефодия борца. Тот обмяк и уткнулся лбом в асфальт. Мефодий с трудом выбрался из-под него и поднялся на ноги. Последний из нападавших бросил лом и кинулся к микроавтобусу, явно намереваясь извлечь оттуда нечто более эффективное, чем ломики, лопатки и прочее землеройное вооружение.

Эссиорх не стал его преследовать. Вместо этого он поднял ладонь и, буркнув что-то, подул на руку, точно отсылая свои слова. Послышался негромкий хлопок. На асфальте остались растянутые спортивные брюки.

Хранитель уныло потупился.

– Ну вот, вечно со мной такое. Не надо туда смотреть! – пробурчал он, вставая между Мефодием и микроавтобусом.

– Что ты с ним сделал?

– Да ничего!

– Как ничего?

– Я всего-то и произнес простенькое заклинание возврата зла. Бедняга за полсекунды услышал о себе все то дурное, что сам сказал о других за год. Обычно все заканчивается невинно. Кто мог ожидать, что этот окажется таким злоязычным?

– Угу. Но больше похоже, что он забыл поставить каток на ручной тормоз, – мстительно прокомментировал Мефодий.

Воздев к небу палец, Эссиорх сурово воззрился на него.

– Можешь не благодарить меня, я действовал строго по инструкции. И усмири, будь любезен, свое магическое поле. Оно так бурлит, что стоять рядом с тобой неуютно, – попросил он.

– По какой такой инструкции? – поинтересовался Мефодий.

Эссиорх открыл кодекс и, отчеркнув ногтем место, назидательно прочитал:

– Вот… Пункт № 342. «Попытка нанести повреждение используемому стражем прокатному телу как то: кирпичом, палкой, кулаком, ракетой «земля – воздух» или любым другим подобным средством – расценивается как умышленная порча небесного имущества, и посему страж имеет право пресечь ее, не нанося при этом нападавшему непоправимого физического урона и не влияя на его эйдос».

– Ну и свинья же ты! – возмущенно воскликнул Буслаев. – Выходит, ты вступился в основном потому, что тебе хотели дать по кумполу?

– Ты воспринимаешь все слишком упрощенно, не ведая, что служит твоей же собственной пользе, – сказал Эссиорх.

– Что за чушь ты мелешь? – вскипел Мефодий.

– Рассуждай здраво и без горячности. Что такое тело? Бренная, склонная к тлению оболочка, эйдос же бессмертен. Именно о нем я и заботился в первую очередь. Рано или поздно сии мужи, избивающие тебя, понесли бы наказание за свой поступок, а тебе за принятые побои простилась бы часть грехов.

– Но они могли убить меня! – сказал Мефодий.

– Не тебя, а лишь твое тело, – поправил страж.

– Если тебе до такой степени плевать на мое тело, чего же ты так трясешься о своем? – спросил Мефодий.

Эссиорх укоризненно соединил руки.

– Я не трясусь о своем теле, а лишь отношусь к нему бережно. Тело, в котором ты меня видишь, только временная оболочка, и им в дальнейшем, возможно, будут пользоваться другие стражи. Посему я и храню его, дабы не заслужить упрека в небрежении к тому, что нужно многим. Тело же я ничуть не ценю и готов хоть сейчас его покинуть.