Свиток желаний

Мефодий отошел за колонну, напрягся и попытался воздействовать на турникет с помощью магии. Однако турникет оказался невосприимчивым. Чурбан просто какой-то, а не турникет. Сколько Мефодий ни напрягался, ему удалось только вырвать из стены взглядом какой-то совсем ненужный ему крюк, на котором он даже не сосредотачивался. Промучившись с минуту, Мефодий просто перемахнул турникет с разбегу и, сопровождаемый монотонным свистом контролерши, быстро помчался вниз по эскалатору.

Примерно час спустя Мефодий стоял на площадке перед квартирой Ирки. Ощущая, что нервничает, он надавил кнопку звонка. Позвонил и напряг слух, ожидая, пока в коридоре знакомо зашуршат шины. Однако все было тихо. Шины не шуршали. Лишь слышно было, как в глубине квартиры работает телевизор.

Лишь после второго звонка Мефодий услышал шаги. Дверь открылась. Мефодий увидел Бабаню. Бабаня стояла и смотрела на него с каким-то неопределенным выражением.

– Добрый вечер! – сказал он громко, стараясь громкостью заглушить неуверенность.

Бабаня ничего не ответила.

– Э-э… Добрый вечер! Это я, Меф! – повторил Мефодий растерянно.

Бабаня наконец молча и укоризненно отступила, пропуская его. Мефодий даже не стал заглядывать в кухню – он ощущал, что там никого нет, а сразу, неловко сбросив зашнурованные туфли, свернул в комнату Ирки.

Иркино кресло, стоявшее рядом с кроватью, было заложено книгами и одеждой.

Ирка сидела не за столом у большого компьютера, как это бывало всегда, а на кровати. Ноги укрыты пледом. На коленях стоял маленький столик вроде тех, на которых подают завтрак в постель. Только сейчас на столике помещался ноутбук. Чуть в стороне, ближе к подушке, лежала пластмассовая крышка от банки, а в ней – с полдюжины таблеток. Таблетки были маленькие, невзрачные. А Мефодий по собственным болезням давно усвоил: чем меньше таблетка, тем она противнее на вкус и сильнее по действию, а следовательно, тем хуже у тебя дела. Большие вкусные таблетки оказываются обычно невинными витаминами.

– Привет! – бодро сказал Мефодий.

– Взаимно! – отвечала Ирка.

– Что взаимно?

– Все взаимно. В данном случае взаимен «привет».

Мефодий сел рядом с кроватью на корточки.

– Ты злишься на меня? – спросил он виновато.

– Когда я злюсь – я лаю. Сейчас я не лаю – стало быть, не злюсь, – отвечала Ирка.

– А-а-а-а… – протянул Мефодий, ощущая, что увязает. – А мне почему-то кажется, что злишься…

Ирка не ответила, продолжая что-то печатать. На Мефодия она смотреть избегала.

– Ты где? – спросил Мефодий.

– Что где? А… в Интернете. В одном безумном форуме. Место, где собираются те, кого нет в природе.

– А где они есть?

– Где-нибудь, наверное, есть. Я же где-то есть, вот только непонятно где, зачем и почему, – сказала Ирка, решительно закрывая ноутбук.

Мефодий, продолжавший смотреть на нее, нашел, что кожа у Ирки желтоватая. Или это лампа отсвечивает? Он закрыл глаза и, даже не настраивая истинное зрение – впервые в жизни! – увидел пульсацию Иркиного эйдоса. Крошечная голубоватая песчинка вспыхивала и гасла, точно далекий маяк, свет которого пробивается сквозь молочный туман уставшей ауры. В этих вспышках было что-то грустное, потерянное, отчаявшееся.

Не задумываясь, как он это делает, Мефодий послал магический луч, соединивший его эйдос с эйдосом Ирки. Это была странная, очень странная связь – два эйдоса, две крошечные звезды, одна меркнущая, другая яркая, соединенные незримой пуповиной, по которой перетекали силы. От мощной батареи к слабой и уставшей.

Энергетическая пуповина просуществовала всего несколько кратких секунд. Затем Мефодий с непривычки не удержал ее, и она разорвалась. Но и этого оказалось достаточно. Хрупкая внутренняя связь, существовавшая у них некогда с Иркой, восстановилась. Эйдос Ирки стал несколько ярче, его вспышки сделались более продолжительными.

Ирка впервые быстро взглянула на Мефодия.

– Что с твоим лицом? – спросила она.

– Э-э… Упал с каче… с кровати, – сказал Мефодий.

– Ага. А кровать стояла на крыше небоскреба. Потом снова полез на крышу, снова упал и так двадцать пять раз. Угадала я?

– Примерно, – признал Мефодий.

– У тебя неприятности? – спросила Ирка.

Буслаев пожал плечами. Он затруднился бы сказать, было ли неприятностями то, что происходило с ним в последнее время. Или это уже стало образом его жизни?

Пытаясь сменить тему, он показал на два парных переходника, лежавших справа от Ирки под журнальным столиком.

– Брр! Жуть сколько проводов! Зачем они нужны?

– Где? А, эти!.. Желтый от лампы. Толстый бежевый – от процессора. Просто черный – от монитора. Чуть менее черный и тонкий – от зарядника, еще один совсем черный – от сканера, тот светлый – от принтера, этот крайний – от колонок, а этот я не помню уже от чего… Кажется, зарядка для аккумуляторов фотика.

– Как ты их отличаешь, эти три черных?

– Да их-то как раз запросто. Там есть шнуры, которые я вообще не помню от чего… Например, еще один белый и вон тот, крайний, синеватый… – легкомысленно сказала Ирка.