Свобода и Магия

— Они теперь моя забота, занимайся своим делом.

Али Демир утвердительно кивнул.

— Ступай, — махнул рукой Хаким. Тьма сгустилась, а когда чуть рассеялась, перед юношей уже не было никого.

****

(18 августа)

Сегодняшнее утро в Берлине было серым и пасмурным. Стылый северный ветер нагнал откуда-то низкие стальные тучи, потому было поднявшееся в шесть утра над городом яркое солнце, к девяти уже потонуло в них. И в целом берлинцы быстро ощутили, что тёплое лето решило, если не закончится, то хотя бы взять выходной.

В пустом летнем кафе на набережной Шпрее сидели Виктор Шваниц и Михаил Романов. Сидели, пили парящий кофе и пытались закутаться в свои летние плащи после каждого порыва ветра — недобрая погода в Берлин пришла, очень недобрая.

В кафе через один столик сидела парочка: молодая девушка и импозантный мужчина — они более походили на преподавателя и студентку, выбравшихся на свидание. Однако Михаил очень быстро заметил и специфическую манеру держаться и соответствующую выправку, и то, что время от времени то мужчина, то девушка крайне внимательно поглядывали за их с Виктором столиком. Ясное же дело, в наши странные времена Виктор не отправился бы на встречу без сопровождения, даже если эта встреча — с давним знакомым.

— Ещё немного, и я начну считать Берлин живым, — Михаил поёжился под очередным порывом ветра, — И мы ему надоели со всеми разборками.

— Если бы это оказалось правдой, я бы вообще не удивился, — ему вторил Виктор, — Крайне неудобно, что вы отказались снимать хотя бы временный офис.

— Чтобы его нам повторно взорвали? — русский немного удивлённо посмотрел на немца, — Давай так, мне не жалко берлинские постройки, но ещё одна такая акция, и у нас кончатся люди, — после глухо добавил, — И так нам предстоят большие похороны.

— Сколько по итогу?

— Уже семеро, двое не дожило до Шарите́.

— Медики в Шарите́ достойные, они справятся с тем, что было в тех бомбах.

— Вот потому все, кто выжил, теперь у нас на базе, — Михаил отпил кофе и оглянулся на пустую набережную, — В целом, мы и сейчас рискуем, появившись в таком составе в центре города. Кто знает, — он кивнул в сторону миловидной девушки за стойкой с пирожными, — Может, она уже заряжает бомбу?

— Я попрошу для тебя зарядить бомбу, как говорят некоторые кайнцауберы, углеводную, — устало рассмеялся Шваниц, — Если вам в Сен-Тропе ничего не помешало заменить бармена, отчего нам-то в Берлине это помешать может?

Романов кивнул, отпил кофе. Его визави последовал его примеру.

Они некоторое время сидели в тишине, слыша лишь плеск волн о гранит, а также шум теплоходов, снующих по реке.

— Насколько у нас всё плохо? — глухо произнёс Романов.

— Ну, мне нужна помощь, — повёл плечами немец.

— С этим могут быть некоторые проблемы, — устало потёр глаза его собеседник, — В курсе, что произошло ночью?

— Если ты сейчас скажешь, что в гавань Гамбурга вошёл Нагльфар[4], я этому уже не удивлюсь.

— Около полуночи Игнат Кондратьевич Куприянов приехал к Мустафе Озтюрку во главе своего летучего отряда, — Михаил отпил кофе, наблюдая, как устало прикрывает глаза его визави, — После этого он выволок на улицу Мустафу и двух турок, что были с ним…

— Можешь не продолжать, — махнул рукой Шваниц, — Это он сам?

— Да, мы проверили, — кивнул Романов, — Он вернулся и сразу сдался Святу Вениаминовичу. Мы проверили его, он чистый.

— Просто сломался?

— Месть иногда застит глаза, — чуть рассеянно произнёс русский, — Игнат сказал, что последней каплей была фраза Озтюрка, что тот всё знал о готовящихся взрывах.

— Кто ещё в курсе?

— На рассвете мы приказали всем подразделениям, которые находились в теплицах Озтюрка, арестовать весь персонал. Всё готово, у нас теперь в руках три тепличных хозяйства с кучей ближневосточных мигрантов, но мы не знаем, что со всем этим добром делать. Можем твоим кайнцауберам отдать?

— Я лучше пришлю своих специалистов, — помотал головой Шваниц, — А что с Куприяновым сделали?

— Да ничего не сделали, — усмехнулся русский, — Он сдал оружие, и мы решили его направить от греха подальше в этот ваш Байрсброн в Шварцвальде.

Немец удивлённо посмотрел на собеседника:

— Это укрывание преступника, ты же в курсе? — он улыбнулся одними уголками губ.

— Хочешь его арестовать? — улыбка Михаила мигом стала хищной.

— Этого от меня ждут турки, — Виктор отпил уже порядком остывший кофе, — Но с учётом обстоятельств сегодняшнего утра, нет, — он бросил взгляд на пустую набережную, на которую упали первые дождевые капли. По шатру летнего кафе начинал барабанить дождь.

— В общем сейчас мы отстранили главу нашего боевого крыла от несения обязанностей, — Романов внимательно смотрел на собеседника, лицо которого было очень усталым, — Самое боеспособное подразделение, его летучий отряд, получил от Куприянова последний приказ, оборонять базу. Вот этим они и заняты. Пока мы определяемся с тем, кто может заменить Игната, так что временно на активные силовые действия мы не способны.

— Ладно, в Байрсброне тихо, — кивнул немец.

— Твоя очередь рассказывать.

— Есть две новости, тебе с какой?

— Одна плохая, вторая очень плохая?