"СВОБОДА" И "НАЦИЯ"

В России начала ХХ века доверие к церкви, как сословной организации, которая на исходе средних веков создала земледельческие феодальные народные отношения и стремилась их сохранить, неуклонно падало, особенно в среде городского пролетариата и городской интеллигенции, пополняемой, в том числе, и за счёт дворянства. Большое значение имело то, что в особых условиях развития России после Преобразований Петра Великого русское дворянство постепенно создало мощную атеистическую культуру феодально-управленческого рационализма, которая оказывала господствующее влияние на зарождение городской русской культуры как таковой. Именно в среде русского дворянства вызрело скептическое отношение к русской православной церкви, которое распространялось на городских разночинцев и пролетариат. Поэтому реформацию православного мировоззрения, приспособления христианской этики и морали для реформирования русских народных отношений в обстоятельствах индустриализации осуществил выходец из дворянской среды В. Ленин, который преобразовал православное вероучение в реформационное коммунистическое вероучение. Он использовал марксистское рациональное учение о научном социализме и построении мирового коммунистического общежития для обоснования неизбежности построения на земле коммунистической государственной властью идеального христианского рая, в котором каждый человек будет отдавать всем по желанию, а получать по потребностям.

Коммунистический режим был по реформаторской сути тоталитарным режимом, какими в своё время были все протестантские режимы на европейском Западе. Этот режим осуществил постепенную подготовку, как собственно русской буржуазной революции, которая началась в 1989 году, так и условий для переломного исторического перехода русского государствообразующего этноса от народно-патриотического общества к национальному политическому обществу с демократическим самоуправлением.

2

Сейчас ход событий в исламском мире напоминает то, что происходило с русскими в России в начале ХХ века. Исламский фундаментализм выступает реформаторским вероучением в условиях распада феодальных отношений и феодальной государственной власти и отсутствия устойчивой имущественной и классовой дифференциации интересов у перебирающихся в города недавних общинных земледельцев и кочевников. Никакая национальная классовая демократия в ближайшие три-четыре поколения в исламском мире невозможна. А народно-представительные собрания в некоторых исламских государствах, которые на Западе называют демократическим парламентом, являются лишь прикрытием настоящей сущности режимов, неизбежно тоталитарных.

Военные способы навязывания демократии в Афганистане, затем в Иране вдохновлялись в США их опытом, приобретённым после Второй мировой войны в Центральной Европе и на Дальнем Востоке. Тогда поражение Японии и Германии, других стран со схожими фашистскими националистическими режимами, оккупация этих стран войсками США способствовали ускорению становления в них национальных классовых демократий и быстрому их капиталистическому развитию. Но американцы так и не поняли, что данные страны уже пережили национальные революции, то есть революции завершения формационных эпох, переходных от феодально-бюрократической централизации к национальной классовой демократии. И вообще-то говоря, роль американцев в этом «установлении демократии» была не существенной, становление демократии в указанных странах произошло бы и без них.

В исламском мире положение дел совершенно иное. Борьба с исламским фундаментализмом с позиции навязывания «демократии» обречена на поражение. Точно так же, как бессмысленной и заведомо проигрышной была борьба Запада с русским советским коммунизмом, пока он не решил задачи раскрестьянивания русской деревни и зарождения политической классовой дифференциации русских горожан. США в своей борьбе с исламским фундаментализмом вскоре надорвутся экономически и морально, как в 20-30-е годы ХХ века в борьбе с русским коммунизмом надорвалась Великобритания. Чем больше они будут расширять, ужесточать военные мероприятия, тем радикальнее окажется ответная реакция исламского мира. Им предстоит бороться с драконом, у которого вместо одной отрубленной головы появляются сотни новых. Именно Ирак, по всей видимости, станет для США страной, в которой обозначится экономический и моральный надрыв американской Сверхдержавы, а с нею и всего отравленного либерализмом Запада. В Ираке большинство населения шииты, а как раз шииты переживают самую радикальную реформацию исламского мировоззрения и имеют свой сильный военный и финансовый центр в лице Ирана, который способен снабжать их оружием, обеспечивать финансовой и организационной поддержкой. К тому же Ирак, в отличие от Афганистана, арабская страна. Война в Ираке подтолкнёт суннитских радикалов в других арабских странах к новой волне антиамериканских настроений, и такие настроения выльются в партизанскую, террористическую войну, опыт которой уже приобретён арабами в Афганистане и в Чечне.