Свобода и неволя

— Пойду коня оседлаю, — шепнул Дайг, почему-то будивший Инквара вместо Гарвеля. — Завтрак на столе.

— Спасибо, — проворно выскользнув из-под одеяла, отозвался искусник и принялся собираться стремительно, как по сигналу тревоги.

Большую часть вещей, которыми успел незаметно обрасти за время путешествия, он оставлял друзьям и делал это сразу по нескольким причинам, главной из которых был Ленс. Не хотелось, чтобы у ученика возникли какие-то подозрения.

Оставил Дайгу и часть зелий, остальное вместе с документами, амулетами и золотом распихал по карманчикам жилета. Хотя и не было теперь при нем ни горбуньи, ни «сына», всегда можно сказать, что они приедут позже и при этом не солгать ни на гран.

— Мальчишке скажите, что у меня сработала интуиция… или сон вещий приснился, — предупредил он напарника, садясь в седло. — И не забудьте выпить то зелье. Ну все, встретимся вечером.

— Зеркалом тебе дорога, — вздохнул вслед другу Дайг и отправился досыпать.

Город, раскинувшийся на склоне пологого холма в излучине реки, показался вдали, едва ночная мгла на востоке начала таять, готовясь уступить место рассвету.

Прикинув расстояние, Инквар немного придержал рвавшегося вперед коня, получившего с заветной горбушкой зелье силы. Это было уже второе животное, первый жеребец остался во дворе поместья, поразившего искусника своими размерами и основательностью строений.

— Выпей чайку, пока мы тебе лошадь переседлаем, — предложила женщина с явными признаками степняцкой крови. — Не знаю, зачем ты так спешишь, но если держишь путь в Трааг, то времени хватит.

Спорить Инквар не стал и, пока пил чай с тонкими лепешками, щедро намазанными маслом и соленым мягким сыром, размышлял о том, как много людей самых разных сословий примкнуло к гильдии, которую они никак не могли бы назвать своей. И пусть они пока открыто этого не показывают и никому постороннему ничего не рассказывают, но выбор уже сделали, и это много значит для тех, кто привык не просто плыть по течению жизни, а действовать, причем продуманно.

Как выяснилось на подъезде к Траагу, его градоначальник не стал по примеру некоторых северных соседей возводить вокруг своих владений высоких стен, а поставил на окраинах высокие дозорные деревянные вышки, щедро крытые соломой. Заметив нападение, дозорным следовало просто поджечь над собой кровлю и бежать в казарму к своим товарищам.

Издали эти потемневшие за зиму, округлые стожки казались на фоне молодой зелени и пышно цветущих садов грязными вороньими гнездами, и слабо верилось, что они действительно могут как-то защитить беспечных горожан.

Однако стоило Инквару въехать на выложенную песчаником улочку, как из бокового переулка вывернулись трое верховых, и у искусника не осталось никаких сомнений в их статусе. Одинаковые зеленые костюмы из штанов и рубах плотного полотна были украшены на левом плече символом охраны Траага, беркутом, распростершим крылья над изящными куполами. Теми самыми, которые вздымались к небу на вершине холма, четко врезанные в порозовевший край неба.

— Кто такой, с какой целью?

— Вы у всех это спрашиваете? — устало улыбнулся Инквар и небрежно отер ладонью запыленное лицо.

Бушевавшие северо-западнее грозы пока еще сюда не дошли.

— У тех, кто кажется подозрительным, — отрезал старший из стражников, не изъявив никакого желания принять шутку.

— Значит, я подозрителен, — спокойно согласился искусник. — Тогда объясняю: я судья Эринк Варден, приехал сюда по личному делу. И специально выехал пораньше с постоялого двора в Рагове, мне нужно успеть до вечера переделать множество дел. Самое важное из них — получить наследство. Дядюшка оставил мне дом, и хотелось бы сегодня ночевать под своей крышей.

— Кто был ваш дядя?

— Резчик. Когда-то он имел свою мастерскую, а в последнее время больше болел, чем работал. Астено Варден, старший брат моего отца.

— Это старый скряга с Тополиной улицы, — подсказал командиру дозора один из воинов. — Он умер еще зимой.

— Да, — печально подтвердил Инквар. — Но мне не удалось приехать сразу, путь сюда из Сагрена неблизок. Так я могу ехать дальше?

— К кому вы собираетесь поехать вначале? — еще раздумывал стражник, но почтительности в его голосе заметно прибавилось.

— В гостиницу. На постоялом дворе мне посоветовали «Три вишни». Там оставлю коня и позавтракаю, потом к нотариусу дяди. — Инквар нарочно пояснял все это с бесхитростными подробностями, так как знал, ничто так не успокаивает людскую подозрительность, как наивное стремление рассказать про себя всю подноготную.

— Тут недалеко, по левой стороне через несколько домов, — бросил успокоенный воин, и стражи вернулись туда, откуда выехали.