Свобода Маски (ЛП)

— Так и было. Долгая история, на самом деле. Он был беспросветным пьяницей. Но при этом, когда приходил в чувства, он был хорошим человеком… это было задолго до того, как «Бархат» вырвался на свободу. Я даже не знаю, был ли он моим настоящим отцом или нет… моя мамаша была, как гулящая кошка. Но он был единственным, кто у меня остался. Один раз, когда мне было десять или около того… он взял меня к тому, что они с дружками называли каменным карьером. Недалеко отсюда. Высокие утесы, внизу вода. Он тогда сказал мне: «Рори, сегодня я научу тебя летать». И знаешь, что он сделал? Он разделся догола прямо на этом утесе. Светило солнце… был жаркий июль… кажется. Да, жаркий июль. Он разделся догола и сказал мне сделать то же самое, и я спросил его: «Зачем, па?», а он ответил: «Сынок, ты должен позволить своим перышкам дышать». В общем, я разделся, и мы встали на краю утеса, который был похож на чертов край земли! И тогда он сказал мне: «Лети, Рори. Ни о чем не думай, просто лети». Я посмотрел на воду внизу, а потом представил, какое расстояние от нее отделяет, какие монстры могут жить там, в глубине, и ответил: «Я не могу, пап, я боюсь». Он шагнул вперед, взял меня за руку… я никогда не держал за руку никого более сильного, чем он — ни до, ни после. Он сказал: «Не думай о страхе… думай о полете», а я ответил… помню, как ответил: «Но па, мы упадем», и тогда он оскалился… так яростно и жестко! А потом говорит: «Сынок… чтобы упасть, сначала тебе надо полететь».

Рори продолжил, нервно поворачивая кружку из стороны в сторону. Он смотрел на исцарапанный потрепанный стол взглядом, знавшим много страданий, но Мэтью был уверен, что сейчас Кин видит перед собой не столешницу, а поблескивающую в июльском солнце водную гладь, а его глаза смотрят на нее со смесью растерянности, доверия и удивления.

- «Давай!», сказал папа, — продолжил Рори. — Он сказал: «Не думай… просто иди». Мы шагнули, оба. Вместе. Я никогда в жизни так не боялся, как тогда, в воздухе. Только он и я. Но потом мы приземлились в прохладную воду, и она сомкнулась над моей головой, но папа… он не отпустил мою руку. Ни на секунду. И когда мы вернулись, отплевываясь водой и хохоча, первое, что я сказал, было: «Я хочу еще раз». Потому что это было похоже на полет — на несколько секунд. Ты можешь раскинуть руки, как крылья, и представить себя ангелом, и несколько мгновений ничто не сможет утянуть тебя вниз.

Он бегло взглянул на Мэтью, затем опустил глаза снова.

— Я никогда это никому не рассказывал, но… мне иногда это снится. До сих пор. Забавно, знаешь… в своих снах я держу отца за руку, и мы прыгаем с утеса… мы прыгаем и плывем в этом ярком летнем воздухе… и мы никогда не опускаемся, — он допил свой эль. — Да, — сказал он голосом маленького потерянного ребенка. — Да, мне пришлось убить его.

Мэтью собирался сказать «Мне жаль», когда дверь снова открылась.

В помещение вошел худой человек среднего роста, одетый в черный плащ с капюшоном, накинутым на голову. На руках у него были кожаные черные перчатки. Сердце Мэтью бешено заколотилось. Он бросил быстрый взгляд на лицо под капюшоном — золотой маски не было — но пара глаз с пронзительным взглядом осмотрела зал.

Это был он. Мэтью знал это.

Он оттолкнул стул, встал и рискнул поднять руку в приветственном жесте.

Альбион — это просто должен был быть Альбион — шагнул в сторону Мэтью, но разглядеть его лицо полностью пока не представлялось возможным из-за глубокого капюшона.

И вдруг фигуру в плаще оттолкнули двое мужчин, что вошли в таверну «Три Сестры», как хищные и голодные тараканы. Оба носили непромокаемые плащи и кожаные треуголки, в руках у них были фонари. Быстро осмотрев помещение, они остановили взгляды на Мэтью и Рори. Последний испуганно шепнул:

— Иисус милосердный! Они нас нашли!

Двое мужчин — Фрост и Уиллоу, как понял Мэтью — пробрались через столики вперед, после того, как второй из них тоже оттолкнул фигуру в плаще, расчищая себе путь. Альбион — если это действительно был он — повернулся в сторону и направился к стойке.

— Было бы приличнее встать, — сказал явный лидер этой пары. Его лицо было бледным, как известка, а дыхание давалось ему явно с большим трудом. — Похоже, ты кое-что скрывал, Рори. Как не стыдно! Эта девушка… должна была что-то знать. Ох… Боже, я не могу говорить. Уиллоу?

— Мы подождали снаружи, — сказал Уиллоу. — Долго пришлось ждать, но вы все же вышли.

— Решили проследить, куда вы направитесь. Чертов туман, — прохрипел Фрост. — Потеряли вас в нем. Бродили от таверны к таверне. И вот вы здесь!

Мэтью посмотрел сквозь этих двоих. Альбион говорил с хозяином таверны, капюшон все еще был на нем.

— Матушка Диар, — обратился Фрост к Мэтью. — Хочет видеть тебя.

Это было неподходящее время для паники. Мэтью рассудил, каков будет эффект, если он попытается толкнуть на них стол.

Уиллоу, скорее всего, поймает его или, возможно пропустит удар стулом — всякое бывает, когда имеешь дело с отчаявшимся противником, но пистолет в его правой руке все-таки говорил сам за себя.