Свобода

Компания «АрДи энтерпрайз», филиал «Эл-би-ай», недавно заключила крупный контракт на поставку высококлассных бронежилетов — американские солдаты обнаружили, что крайне в них нуждаются, как только в каждом уголке Ирака начали взрываться самодельные бомбы. Западная Вирджиния с ее дешевой рабочей силой и минимумом экологических программ была единогласно одобрена в тех кругах, где вращался Вин Хэйвен, тем более что именно этот штат неожиданно в 2000 году привел дуэт Буша и Чейни к победе. Здесь впервые с времен достопамятного триумфа Никсона проголосовали за республиканского кандидата. «АрДи энтерпрайз» поспешно выстроила завод по производству бронежилетов в округе Уитмэн, и Хэйвен, получивший «АрДи» в свои руки еще до того, как на завод начали нанимать рабочих, гарантировал обитателям Форстеровой низины сто двадцать мест — в обмен на такое количество уступок, что «АрДи» предстояло пользоваться их трудом практически бесплатно. Хэйвен через Лалиту пообещал Койлу Мэтису выстроить за свой счет для жителей Низины дома со всеми удобствами и провести бесплатный инструктаж перед приемом на работу; пилюля была подслащена и внушительной денежной выплатой — достаточной, чтобы покрыть медицинскую страховку для каждого рабочего на двадцать лет вперед и обеспечить безбедную старость. Что касается гарантий занятости, то достаточно было процитировать слова президента о том, что Америка будет еще не один век бороться со Ближним Востоком. Война с терроризмом бесконечна — следовательно, бронежилеты будут всегда востребованы.

Уолтер, который был довольно невысокого мнения об иракской авантюре Буша и Чейни и еще более низкого — о моральной чистоплотности «оборонщиков», чувствовал себя неловко, связавшись с «Эл-би-ай». Этим он давал козырь в руки левацки настроенным защитникам окружающей среды, противостоявших ему в Западной Вирджинии. Но Лалита была преисполнена энтузиазма.

— Это же прекрасно, — сказала она Уолтеру. — Таким образом мы ведем речь не только о мелиорации земель. Мы предоставляем людям компенсацию на переезд и трудоустраиваем тех, кто вынужден перебраться с территории, занятой заповедником.

— Надо сказать, что людям, которые согласились уехать раньше Мэтиса, далеко не так повезло, — заметил Уолтер.

— Если они бедствуют, мы можем подыскать работу и им.

— Это обойдется еще в черт знает сколько миллионов.

— А еще мне нравится то, что это патриотично, — продолжала Лалита. — Люди будут делать то, что принесет пользу государству.

— Сомневаюсь, что жители Форстеровой низины не спят ночами, думая, как помочь родине.

— Нет, Уолтер, вы не правы. У Луэнн Коффи два сына воюют в Ираке. С ее точки зрения, правительство ничего не делает, чтобы их защитить. Мы с ней серьезно поговорили. Она ненавидит правительство, но террористов ненавидит еще больше. Это же идеальный вариант.

И вот в декабре Вин Хэйвен полетел в Чарльстон в персональном самолете и лично отправился вместе с Лалитой в Форстерову низину, в то время как Уолтер кипел от ярости и унижения в номере мотеля в Бекли. Он не удивился, узнав от Лалиты, что Койл Мэтис по-прежнему жалуется на «этого зазнайку Берглунда». Она, можно сказать, сыграла роль «доброго копа». Вина Хэйвена, который умел общаться с простыми людьми (о чем свидетельствовала его дружба с Джорджем У.), по-видимому, тоже неплохо принимали в Форстеровой низине. В то время как небольшая компания протестующих, не из числа жителей Девятимильного ручья, под предводительством Джослин Зорн маршировала с плакатами «Не верьте тресту» под окнами крошечной начальной школы, где проходило собрание, все восемьдесят семей, обитавших в Низине, отказались от своих притязаний и получили восемьдесят сертификатов. Эти деньги были сняты с банковского счета треста в Вашингтоне.

Теперь, три месяца спустя, Форстерова низина была городом-призраком, принадлежавшим тресту и готовым к полному уничтожению. Наутро в шесть его должны были стереть с лица земли. Уолтер не имел особого желания наблюдать за процессом и вполне мог найти повод отказаться, но Лалите не терпелось посмотреть на то, как с территории будущего заповедника исчезнут последние следы человеческого присутствия. Принимая девушку на работу, Уолтер нарисовал ей соблазнительную картину пространства в сто квадратных миль, не оскверненного человеком, и она проглотила наживку. Поскольку именно Лалита помогла реализовать проект, Уолтер не мог лишить ее удовольствия от поездки в Форстерову низину. Он готов был отдать ей все, что мог, поскольку не мог предложить ей свою любовь. Он потакал Лалите так, как хотел бы потакать Джессике, но чаще всего сдерживался, чтобы оставаться хорошим отцом.

Въезжая в Бекли, где дождь лил еще сильнее, Лалита, сидевшая за рулем, вся подалась вперед от нетерпения.

— Завтра дорога превратится в кашу, — сказал Уолтер, глядя за окно и с досадой замечая в собственном голосе старческую брюзгливость.

— Мы встанем в четыре и не будем спешить, — ответила Лалита.

— Это что-то новенькое. Не припомню, чтобы вы не спешили за рулем.

— Я же волнуюсь, Уолтер!