Свободная. Знакомство, свидания, секс и новая жизнь после развода

— Ничего не говори! Целый год я смотрела на все твоими глазами. Видела тебя в самые тяжелые моменты. Поверь: то, чего ты достигла, — настоящее волшебство. Даже не спорь. Это твоих рук дело, сумасшедшая девчонка, так что наслаждайся, — говорит она, теперь совершенно серьезно. Лорен крепко обнимает меня — в кои-то веки не после моих рыданий.

Глава 43. Маракуйя — плод страсти

За месяцы, что прошли с тех пор, как Лэйни предложила начать писать о моем новом опыте знакомств и секса, я твердо решила придать своим заметкам глубину и структуру. Вместо обещанных пяти минут устраиваю настоящие писательские сессии, которые едва не заменяют мне психотерапию. В памяти всплывают слова и образы прошлого. Одни, яркие и выпуклые, оживают во всех деталях, другие, блеклые и размытые, постоянно ускользают. Увлеченно воскрешаю разговоры и ситуации, которые, оказывается, помогали мне расти над собой. Когда происходят какие-либо события, мы редко отдаем себе отчет в том, насколько сильно они могут на нас влиять.

В первый день карибского отпуска, задолго до рассвета, Майкл приезжает на такси, чтобы забрать меня, Хадсона и Джорджию. У меня в руках новый блестящий рюкзак с ноутбуком: вдруг напишу что-нибудь новенькое, если будет вдохновение и пара спокойных минут. Майкл сидит впереди, а мы с детьми сонно жмемся друг к другу на заднем сиденье и обсуждаем, что надо сделать прежде всего: поплавать в бирюзовом океане, заказать дайкири со льдом у бассейна, прогуляться по пляжу и посмотреть, где там Блейз и его каяк с фруктами.

В самолете у нас только два места рядом. Мы с Джорджией садимся рядом, а Майкл и Хадсон устраиваются в хвосте поодиночке. Мне не забыть все наши мучительные перелеты с еще маленькими детьми: они ерзали в тесных креслах; опрокидывали выпрошенные у меня банки с имбирным элем; я держала наготове бумажные пакеты на случай, если тошнота из-за турбулентности обернется чем похуже; обнимала малышей, когда они надрывались от боли в ушах; то и дело бросала на Майкла умоляющие взгляды: может, догадается перехватить их на минутку и даст мне выдохнуть? Теперь даже Джорджия повзрослела, и путешествовать с ней — одно удовольствие: кроме мелких проблем с настройкой айпада и ее возбужденной болтовни, мне ничто не мешает спокойно читать и расслабляться. Откуда-то сзади доносятся звуки детской возни: слегка обернувшись, вижу женщину, которую осаждают двойняшки. Сочувствую, но больше радуюсь, что я не на ее месте.

Шум волнообразно нарастает и наконец достигает пика: даже Джорджия приподнимает одну бровь и смотрит так, будто готова шикнуть. Она идет в туалет, я поднимаюсь, чтобы ее выпустить, и не без садистской радости наблюдаю: через четыре ряда от нас один близнец сидит у окна, другой мостится на коленях у мамы посередине, а рядом с ними, у прохода, — Майкл. Справедливость восторжествовала! Я прикрываю рот рукой, давясь смехом.

— Ну, мам! — укоряет Джорджия.

— Что «ну мам»? Не я же его туда посадила, — отвечаю и незаметно пристраиваю телефон так, чтобы сфотографировать всю компанию.

— Нехорошо над таким смеяться, а ты еще и фоткаешь.

— Да ладно тебе. Выглядит довольно забавно, скажи? И в любом случае непохоже, чтобы он страдал, — объясняю, наблюдая, как Майкл с надувной подушкой на шее дрыхнет рядом с филиалом ада. Я тоже была на месте этой мамочки — а Майкл все равно сохранял полное спокойствие, хотя на руках у меня визжал не чей-то, а его собственный ребенок. Я фотографирую.

* * *

Уже через несколько часов мы растягиваемся на шезлонгах у сверкающего бассейна с голубой водой. Мне хочется не двигаться несколько минут, впитывая палящее тепло полуденного солнца, но детям не сидится. Хадсон отправляется за ледяным безалкогольным коктейлем, первым из десяти, что он выпьет сегодня. Джорджия упрашивает Майкла сходить с ней на пляж и купить у Блейза кокос, а если повезет, маракуйю и саусеп. Десять минут спустя Джорджия несется к нам, ее руки липкие от сока, а кожа вокруг рта уже оранжевая от манго, которое она ела.

— Мамочка, Блейз здесь! Он передал для тебя саусеп! Хочет с тобой поздороваться. Пойдем?

Я похлопываю по месту рядом с собой и обещаю, что мы это сделаем, как только она закончит есть. Принимаю сочный ломтик, который дочка протягивает мне, и смотрю, как она расправляется с фруктовой горой. У Джорджии волчий аппетит, и она ест с таким рвением, что я наблюдаю за ней с умилением. Ее совсем не смущает, что сок течет по подбородку, а мякоть липнет к щекам и даже волосам. Закончив, она не глядя вытирает грязные руки и лицо о белоснежное пушистое полотенце, что лежит под ней. Я гляжу искоса, но она лишь пожимает плечами.

— Теперь-то можно идти? — подгоняет она. — Блейз спрашивал о тебе. Он сказал: «Где босс?»