Свободная. Знакомство, свидания, секс и новая жизнь после развода

В течение следующих нескольких дней я переключаю внимание с самой себя на моего угрюмого подростка. Как бы я к нему ни обращалась — нежно или сердито, — он насторожен и опаслив. Я умоляю его поговорить со мной, с Дейзи, психотерапевтом или другом — с кем угодно, лишь бы избавиться от того, что, похоже, пожирает его заживо и с чем он пытается справиться с помощью наркотиков. Мои подруги Джен и Ребекка, которые подростками пережили развод своих родителей, пишут ему, что понимают, пытаются помочь нормализовать свои чувства, но без ответа. Я в отчаянии и могу только напоминать, что люблю его целиком и безоговорочно и готова сделать все, чтобы поддержать. Но этого недостаточно — без Майкла не справиться. Разочарованная тем, что помощи не дождаться, я мрачнею и, кажется, теряю всякую надежду.

Я успеваю привыкнуть к частым сообщениям от № 3, но теперь между нами ровный белый шум. Не хочется думать, что прошлые выходные все испортили. Хотя мы познакомились пару недель назад, я уже скучаю по остроумному подтруниванию, с легкостью возникшему между нами. Звоню ему, чтобы хоть немного успокоиться, но он отвечает уклончиво. Помню это щемящее подростковое чувство, когда понимаешь, что мальчик теряет к тебе интерес. Сильнее разочарования только всеобъемлющий страх, что не смогу выполнить то, что все чаще кажется мне волшебным трюком: присутствовать в жизни детей и всегда оставаться доступной для них и одновременно присутствовать в жизни мужчины, за которым я не замужем, и быть доступной и для него. Одна роль непроизвольно сводит другую на нет. Я мать, и тогда женщина во мне становится невидимкой; я женщина, и тогда мать не справляется со своими обязанностями. Все, кроме секса на одну ночь, что я сейчас осваиваю, видится мне категорично и немыслимо недосягаемым.

Глава 10. Медведица

Майкл приезжает на север штата, чтобы забрать Джорджию на выходные. Когда он проходит мимо Хадсона, тот уделяет отцу внимания не больше, чем мебели, которую надо просто обойти. Сцена одновременно душераздирающая и возмутительная. Не знаю, что именно Майкл делает не так, но уверена: на его месте я бы день и ночь караулила у двери Хадсона, пока ребенку не останется ничего другого, кроме как отреагировать. Он же надеется со временем наладить общение с сыном, но я не разделяю такого оптимизма. В нашей семье Хадсон славится упрямством и неуступчивостью, и Майклу это точно не на руку.

Я решительно настроена что-нибудь придумать, чтобы занять Хадсона и привязать его к себе: соблазняю его поездкой в Катскилл, где есть бурная река — самое место для тюбинга. Сын у меня смелый и спортивный, а вот я боязлива и осторожна. Пороги и ледяная вода пугают, но я стараюсь держать хвост пистолетом. На старом желтом школьном автобусе мы едем в местечко в двадцати минутах езды от хижины, где мы берем тюбы. В этом приключении гидов нет — я уже отказалась от своей жизни, подписав целую стопку документов. Автобус высаживает нас в устье реки, а вот обратно мы вернемся самостоятельно, каждый в своем тюбе, напоминающем старую шину. Вдоль дороги плетутся люди только что из реки — продрогшие и грязные. Парни, что ехали с нами, рассказывали о тех, кто погиб при прохождении порога. Я сама не замечаю, как забываю дышать, и Хадсон шепчет: «Мама, ты точно к этому готова?»

— Конечно, все отлично, будет здорово, — цежу сквозь зубы, и он смеется, потому что нам обоим понятно: я окаменела от ужаса. Мы пакуем снаряжение и направляемся к воде, где он спокойно предлагает пропустить остальных вперед: поначалу лучше не торопиться. Я с улыбкой сбрасываю тюб в воду, запрыгиваю в него, и меня тут же уносит течением. Хадсон, ошеломленный, смотрит с берега вслед. Мне холодно, страшно и неудобно, но перед ним хочется казаться храброй и сильной. Я далеко не бесстрашная. На самом деле у меня куча страхов, список которых я могла бы составлять всю ночь. Одни парализуют (тарзанки, мыши, попадание воды в нос), другие просто тревожат (майонез), а с третьими, набравшись смелости, я при желании встретилась бы лицом к лицу (прямо как сейчас). Возможно, подвывая от ужаса и не с таким дерзким видом, как хотелось бы, но делаю это. Меня подбадривает тот факт, что с некоторыми из своих худших страхов я уже сталкивалась — и ничего, выкручивалась, даже с изяществом. Например, как в этот раз, выходя из зоны комфорта. Я здесь, и точка. Во времена замужества я легко выходила из игры, если она меня пугала. Тогда я не считала нужным что-то доказывать, но теперь доказываю прежде всего себе и детям, что сил у меня побольше и хребет покрепче, чем казалось раньше.